Новый старый 1978-й. Книга четвертая
Шрифт:
— Молодец. Не только экономишь народные деньги, но и о прибыли не забываешь. Я с Джеймсом этот вопрос обсужу, пусть их бизнесмены в твоих музыкальных проектах поучаствуют. Мне говорили, что ты один принёс нашему государству уже пять миллионов фунтов и сейчас ещё три миллиона с ходу нашёл. Вот так бы наш Госплан всегда работал, тогда у нас в стране на всё бы денег хватало.
— Так у меня и крупный спонсор на примете уже есть. Они, в основном, музыкой занимаются, но и все расходы по нашему концерту будут готовы на себя взять. Фирма EMI называется.
— Знаю я их. В таком случае ты сам свой концерт и организовывай,
— Огромное вам спасибо. Тогда позвольте вас пригласить с супругой в июле на наш концерт.
— Если очень занят не буду, то вместе придём с Викторией Петровной. И внука возьмём. Он, кстати, спасибо тебе передавал за подарок. Меня вот тоже королева приглашает на двадцатипятилетие её коронации. Знаю, что ты там какой-то грандиозный концерт собираешься организовать. Вот и думаю, может, правда, съездить и поздравить Её Величество с круглой датой?
— Конечно, Леонид Ильич, съездить было бы даже очень хорошо. Какой будет в мире резонанс, если вы лично установите особые отношения с Великобританией.
Брежнев мне ничего не ответил, повернулся к Каллагэну и что-то стал обсуждать с ним. Всё-таки я был прав, эти танцы с бубнами вокруг меня и песни под гитару были неспроста. Генсеку понравилось письмо, которое я ему привёз в Завидово от королевы. И английский премьер-министр не просто так приехал и решил нас наградить. Значит намечается какой-то прорыв в мировой политике, который давно готовился, только повода не было. Я и явился этим поводом, этим маленьким камушком, который может стать началом лавины.
Далее концерт продолжался уже по утверждённой программе. Но наше выступление было самым ярким в нём, особенно всем понравились, как и прошлый раз, наши поцелуи с Брежневым. Концерт закончился минут через сорок и Брежнев с премьером и сопровождающими их лицами покинули банкетный зал, тепло попрощавшись с нами.
Проклова была поражена моими отношениями с Брежневым, о чем она мне и сказала после его ухода.
— Ты у него в любимчиках ходишь, — сказала мне Елена, наклонившись через Солнышко. — Я так поняла, что он тебя тоже чём-то собрался наградить?
— Вот когда наградит, — решил отшутиться я, — тогда я тебе первой покажу. Ну, после Солнышка, конечно.
— В таком случае дайте хоть поближе рассмотреть вашу английскую награду. А разве женщин такими Звёздами награждают?
— Награждают, так как женщинам разрешили становится членами этого ордена с 1936 года. Так что, как ты слышала, сам премьер-министр назвал мою будущую жену леди, а теперь у неё появился ещё и титул дама-командор.
Солнышку очень понравилось, что многие слышали, как Каллагэн два раза называл её при всех леди. Он, видимо, знал об особом отношении Её Величества к Светлане и, конечно, обратил внимание на её брошь, подаренную королевой.
Пока мы разговаривали с Еленой, к нам подошёл Лещенко и поздравил нас с наградами и с замечательными песнями. Я пригласил его к нам за стол и мы ещё минут пять с ним пообщались. Толкунова тоже подошла к нам с поздравлениеми. Видимо, после совместного выступления на сцене она уже считала нас своими друзьями. Я был этому только рад. Остальные также разбились
Минут через двадцать мы решили втроём свалить с торжества, предварительно попрощавшись со Львом, Валентиной и Ольгой Николаевной, которая тоже поздравила нас с наградами. А для нас с Солнышком главной наградой был «Платиновый диск», который ясно давал понять всем, что количество проданных в Англии наших пластинок перевалило за пять миллионов. Только у одной лишь Зыкиной тираж её пластинок превышал двести миллионов, но это было только на территории СССР. А наша популярность всего за месяц перешагнула океан и наши песни слушали уже в Америке.
Мы подвезли Елену до дома и я напомнил ей о вторнике, на что Проклова заверила, что помнит и будет ждать меня в половине второго с дочерью у подъезда. По дороге домой я спросил Солнышко:
— Как тебе банкет?
— Мне понравился, — ответила Солнышко и поцеловала меня. — Проклова несколько раз на тебя бросала такие многозначительные взгляды, что я даже стала немного ревновать её к тебе.
— Ты меня ещё к Машке приревнуй или к Толкуновой. Проклова на десять лет меня старше. Мне что, теперь с женщинами вообще не общаться?
— Не знаю. Я бы их к тебе близко не подпускала, но знаю, что не получится. А к кому я точно не ревную, так это к Маше. Но вот к остальным ревную, потому, что не могу видеть их нескромные взгляды, бросаемые на тебя.
— Сейчас приедем и я тебе докажу, что никто, кроме тебя, мне не нужен, а нужен только взгляд твоих любимых и любящих глаз, ну и, конечно, другие части твоего тела.
Солнышко, довольная, заулыбалась, а я подумал, что она даже не подозревает, что главный объект для ревности ходит у неё прямо под носом, но она её не видит. Хорошо же мы с Машей законспирировались. Да это и для Солнышка хорошо, зачем нервировать любимую. Вон даже к Прокловой приревновала. И когда это Елена на меня какие-то там взгляды бросала? Она, в принципе, женщина красивая, но куда мне их столько. Хотя можно этот вопрос и более внимательно рассмотреть. Вот приедет Проклова во вторник ко мне на День рождения, тогда и присмотрюсь повнимательнее, что за взгляды она на меня бросать будет.
Copyright © Андрей Храмцов
Глава 5
Великая суббота
Чуть больше месяца назад я вернулся в это своё молодое тело почти пятнадцатилетнего школьника. Когда это произошло, была последняя суббота марта и первый день весенних каникул. Сегодня последняя суббота апреля и я решил, что лучше в этом времени вести отсчёт своего пребывания здесь по субботе. Итак, прошёл месяц и что изменилось в моей новой жизни в 1978-м году? Если коротко, то изменилось всё. А если в подробностях, то это займёт почти четыре толстые книги, а может и больше. Поэтому будем жить сегодняшним днём, а воспоминания о будущем оставим писателям-фантастам.