Новый Вавилон
Шрифт:
В полутемном помещении ощущалось легкое движение теплого воздуха. Я не мог поднять голову. Силился, но шея не слушалась. Всё тело было скованно неведомой силой, я почти не чувствовал руки и ноги, пытался напрячь мышцы – всё было тщетно. Оставалось крутить головой. Я лежал почти в середине большого сарая, собранного из бамбука.
Справа стояли грубо сколоченные лавки, функционально напоминавшие койки. На двух бамбуковых лежанках в беспамятстве ворочались Марина и Вероника. Чуть дальше виднелся просвет – выход из странного помещения. На улице покачивались пальмы, тропическое солнце
Впереди я насчитал ещё две лежанки. На них в беспомощных позах сидели Миша с Пашкой. Они пытались прийти в себя, мотали головами. Миша обессиленно скрючился и держался за живот.
– Скоро, скоро всё пройдёт, – старик не унимался, он подпрыгивал и ежеминутно энергично хлопал себя по голым ляжкам.
Странный тип. Безумные, но счастливые глаза, лицо заросло седой бородой, выстриженной лесенкой. Он давно не был в парикмахерской и, видимо, отсекал свои кудри на бороде тупым инструментом. Старик был одет в какие-то лохмотья, закрывающие плечи и пах. Сухое загорелое тело извивалось в идиотской радостной пляске. Старик хлопал по плечам Мишу и с энтузиазмом пересчитывал нашу группу.
– Пять парней и три девочки, великолепно!
Девочками он называл Марину с Вероникой. В нашей группе еще Лариса, значит, все три здесь. Голова с трудом поворачивалась налево, больше я никого не видел, но ребят в нашей группе тоже пять. Включая меня.
Старик выбежал из бамбукового сарая и практически сразу вернулся. Он притащил какие-то круглые кружки и напоил сидящих впереди парней, потом перешёл ко мне. От него пахло морем и каким-то мускусом.
– Пей дружок, сразу отпустит.
Неизвестный благодетель был удивительно аккуратным и заботливым. Подхватив мою голову одной жилистой рукой, он приподнял меня и с практически материнской нежностью влил в горло прохладную жидкость. Это была не вода. Возможно кокосовое молоко или легкий коктейль из неизвестных растительных составляющих, по крайней мере я не почувствовал никаких химических ноток, свойственным современным напиткам. Жидкость приятно растекалась по организму. Стало легче, еще минуту назад я с трудом сглатывал вязкую слюну.
Старик перебежал дальше, я не видел его.
Миша попытался встать, его закачало, но он устоял. Сделав пару шагов, он уперся рукой в косяк дверного проема и замер в скрюченной позе, словно уставший после пьянки посетитель ночного клуба.
– Погодь браток, не торопись. Дай себе еще полчасика, – старик догнал Мишу и усадил его обратно на лавку. – Все оклемаетесь родненькие, не переживайте.
Старик оглядывал нас с видом любящей бабушки, которая не может оторвать счастливого взгляда от многочисленных внучков и внучек.
Мне становилось ощутимо лучше. Я разминал пальцы на руках и ногах, мог дышать полной грудью и голова постепенно прояснялась. Неприятный тяжелый шум рассеялся. Странное похмелье проходило, но вместе с сознанием нахлынули вопросы. Я засыпал на яхте в открытом море, а теперь пытался прийти в себя в неизвестном месте на суше с безумным стариком в качестве няньки.
Как это возможно?
***
Мы
Мишаня, как его называли абсолютно все после первой встречи за добрый нрав и открытость, регулярно собирал своих друзей и устраивал сумасшедшие по сложности маршрутов и стоимости путешествия. На этот раз он уговорил присоединиться и меня – раньше я регулярно отказывался по экономическим соображениям. С Пашей я, разумеется, был знаком, он перебрался в Москву несколько лет назад вслед за Мишей. А вот Вадима и Артёма увидел только в аэропорту.
Все члены туристической группы были повязаны энтузиазмом и харизмой Миши. Он был идеологом путешествия, вдохновителем и главной движущей силой. Вероника была представлена пассией Михаила, его зазнобой и музой. Мы с Пашей украдкой посмеялись над пафосным и красочным представлением очередной девушки нашего друга. Он был легкомыслен в отношениях. Наверное, причиной его непостоянства можно считать насыщенную и тяжелую деловую жизнь. Миша очень много работал без выходных и гармоничные серьезные отношения, равно как и семья, были, вряд ли, возможны.
Вероника просила называть её Викой, ей было что-то вроде двадцати пяти, и она легко влилась в компанию. Приятная внешность, без новомодных тюнингов лица, дружелюбный характер и озорство в глазах расположили всех парней к новой Мишиной пассии. За двух остальных девушек поручиться сложно, женщины, как известно завистливы, к тому же Лариса с Мариной были давно и беспросветно замужем. Кроме того, они были нашими ровесницами и десять лет разницы с Вероникой, очевидно, сказывались на внешности.
Лариса, жена Артема, мне не понравилась сразу. Она была симпатичной, но раздражала своими пафосными замашками. Обвешанная брендовыми сумками, Лариса влетела в зал ожидания аэропорта и при всем честном народе принялась критиковать бюджетный кофейный аппарат (мы расположились в зале повышенного комфорта), скудный выбор закусок довел молодую женщину практически до истерики. Понурый Артём поплелся покупать шампанское в баре для успокоения своей благоверной. Паша знал всю компанию и со снисходительной ухмылкой отрекомендовал Артёма как знатнейшего подкаблучника.
– Всё для неё делает. Любые капризы и прихоти. Не знаю, как терпит, – добавил Миша и побежал вдогонку за Артёмом, рассудив, что шампанское нужно брать на всех.
Миша по праву считался душой компании. Он был добрым и щедрым человеком, стремился создать уют и комфорт везде, где появлялся. К слову, офис его компании на мой скромный взгляд дал бы фору гуглу, яндексу и прочим знаменитым френдли корпорациям. Миша стеснялся, когда выплыла наружу история о его помощи своей сотруднице. У девушки, молодой одинокой матери, диагностировали меланому, и Михаил до сих пор оплачивал лечение и многочисленных нянек для ребенка.