Новый закон существования
Шрифт:
Боб с недоверием посмотрел в ответ:
– Тебе что, пять?
Лиза недовольно пожала плечами.
– Давай лучше сыграем в мою игру, – предложил Боб.
– Какую?
Боб поманил её пальцем, чтобы она ближе придвинулась к нему, и, наклонившись к её лицу, заговорщически прошипел:
– Мы по очереди напьёмся.
При виде недоумевающего лица Лизы, он затрясся от смеха, разливая алкоголь по штанам.
– А дальше? – всё ещё не понимая идеи, спросила Лиза.
Боб ещё раз глотнул из бутылки и неопределённо пожал плечами.
–
Лиза предприняла попытку возразить Бобу, но её язык огромной ленивой лепёшкой расползся по рту, и никакая сила не могла заставить его шевелиться. Махнув рукой, Лиза отвернулась и продолжила пить. Спустя пять или шесть кругов передачи друг другу бутылки, Боб неожиданно признался:
– Я не состою в Мёргиме. Я вообще тут никто по сути. Так, бобовое зёрнышко.
– Так Боб – это тоже Призвание? – удивлённо спросила Лиза.
– А ты как думала? Что меня и вправду так зовут? – Боб улыбнулся и почесал усы.
– А как же вас и вправду зовут?
– Эээ, нет, девочка, – Боб помахал перед Лизиным носом пальцем. – Так просто я не скажу. Пусть это останется моим секретом пока.
Лиза посмотрела на него и протянула руку для бутылки, но Боб этого не заметил. Он смотрел в одну точку, а затем, понизив голос, сказал:
– Я работал в Джайкате. Много лет как проклятый пахал помощником у одного из судей. В мои обязанности входило немного: принеси, подай, зарегистрируй это, запиши то. Я возился в основном с бумажками. Они окружали меня целыми днями со всех сторон. Их было так много, что в кабинете, где я сидел, появлялись новые стены из них. Я не замечал ничего, кроме этих бумажек. Брал один лист из сотен таких же, видел в нём какие-то буквы, машинально заносил их в компьютер и убирал в сторону. Я даже не задумывался, что эти буквы – чьи-то имена, а каждая такая бумажка – человек. Я вот так просто перекладывал из одной стороны в другую чью-то жизнь. Будто Господь Бог. Но я им не был. Я был никто.
Боб сделал очередной глоток из бутылки. Жидкость звонко ударилась о стекло, предвещая свой скорый конец. Боб уронил голову и закачал ею из стороны в сторону, неразборчиво говоря какие-то слова. Затем, будто вынырнув из пучины боли, он поднял голову, по щекам его бежали слёзы:
– И вот однажды я увидел не просто листок с буквами. На нём значилось имя моей дочери.
Боб снова приложил бутылку к губам и одним большим глотком осушил её. Лиза прижала колени к груди, унимая накрывшую её дрожь, и терпеливо ждала продолжения рассказа.
– Я не мог поверить, что моя девочка может быть в чём-то виновата. Она была такая маленькая, совсем ребёнок. Как могла она что-то совершить противозаконное? Я пошёл к начальнику и всё ему объяснил. Я твердил, что это какая-то ошибка, махал перед его глазами этой страшной бумажкой, на которой кто-то нацарапал её имя. Я умолял его помочь… Он посмотрел на меня, как на пустое место, как будто видел меня впервые в жизни. Взял эту бумажку и разорвал. Он сказал: «Считай, что у тебя
Боб поднёс бутылку к губам, но вспомнив, что всего пару минут назад всё допил, швырнул в стену. Бутылка со звоном ударилась и разбилась. Тёмные осколки стекла разлетелась по полу.
– Как потом оказалось, её осудили на сутки раньше, чем я об этом узнал.
Боб закрыл лицо руками и заплакал. Лиза поднялась с места и подошла к нему. Нежно, будто боясь спугнуть раненого зверя, она погладила его по волосам. Будто бы спасаясь от боли, Боб обхватил Лизу руками, прильнул лицом к её животу и завыл. А она продолжала утешать его, снова и снова повторяя:
– Мне жаль.
Спустя пару минут, протрезвев, Боб отпрянул от Лизы, вытер лицо тыльной стороной ладони и поднялся с места. Он подошёл к одному из стеллажей с книгами, прошёлся взглядом по верхней полке и, выудив нужную книгу, открыл посередине. Книга оказалась с секретом: Боб достал из неё небольшую металлическую флягу. Не поворачиваясь к Лизе, он открыл флягу и отпил содержимое.
– Ты мне напоминаешь мою дочь.
Лиза присела на ручку кресла и спросила:
– Что с ней стало?
Боб пожал плечами:
– Я не знаю. Как ни пытался, я не мог выяснить её судьбу после попадания в Ферр.
– А как вы оказались в Мёргиме?
– Зовущая на меня вышла. Уж не знаю как. У этой ведьмы повсюду уши. Она предложила мне сделку: я шпионю для неё в Джайкате, а она поможет мне отыскать дочь.
– Вы поэтому в Мёргиме?
Боб развернулся к Лизе лицом и безжизненными глазами посмотрел на Лизу в упор. В руках он крутил металлическую фляжку. Голос его совсем охрип:
– Мёргим – моя надежда. Если ни вернуть дочь, то хотя бы узнать, что с ней стало.
Некоторое время они оба молчали, пока Лиза не спросила:
– Как в Мёргим попадают мужчины?
Боб, пошатываясь, подошёл к креслу и плюхнулся в него.
– По-разному.
– Вы к этому имеете какое-то отношение?
Боб с подозрением посмотрел на Лизу и, вернув саркастический вид, совершенно другим голосом спросил:
– Что за вопросы, девочка? Мы же отдыхаем! Не порть веселье.
Лиза опустила глаза, упёршись взглядом в ручку кресла, на котором сидела. Теребя пальцами торчащие нитки старой потёртой ткани, она осторожно начала:
– Здесь, в Мёргиме, я встретилась с парнем.
– Знакомый, что ли?
– Типа того, – Лиза вытерла влажные глаза, отгоняя неприятные воспоминания, – здесь это называется каким-то дурацким словом.
– Бурими.
– Да, точно.
– И как тебе?
Лиза поджала нижнюю губу, словно раздумывая, доверить ли Бобу сокровенную тайну или нет.
– Вам не кажется, что это слишком? Я имею в виду то, как с ним поступили.
Боб с изумлением посмотрел на Лизу и повернулся к ней всем корпусом.