Новый Завет: культурно-исторический контекст

Кинер Крейг

11:5. Иудейские предания о Енохе различаются. Евреи, находившиеся под сильным влиянием греческой мысли (эллинисты), отождествляли его с Атласом или другими персонажами греческой мифологии. Но знаменательно то, что ессеи и другие источники прославляли Еноха как самого праведного святого и того, кто не познал смерти (напр.: Сир., 1 Енох., "кумранское апокрифическое Бытие, Книга Юбилеев). Выступая против таких широко распространенных представлений, многие раввины интерпретировали фразу «Бог взял его» как «Бог убил его», так что он мог умереть в состоянии праведника, поскольку (по их утверждениям) в его жизни чередовались праведные и неправедные поступки.

Автор Евр. воспринимает наиболее традиционное иудейское толкование, которое было самой естественной интерпретацией Быт. 5:21–24.

Бог взял Еноха живым на небо, поскольку он «ходил с Ним», т. е. Енох получил Его благоволение. Подобно ряду источников (напр., Псевдо-Филон), автор Евр. строго следует библейскому повествованию, не принимая в расчет более поздние версии.

11:6. Моралисты выводили мораль из примеров, которыми они иллюстрировали свои наставления; здесь, если Енох обрел благоволение Бога, это, несомненно, было связано с его верой. Мораль, которую автор Евр. выводит из истории Еноха (ст. 5), хорошо вписывается в контекст его собственного послания: вера (ср. «приступаем» в 10:22), «воздаяние» (10:35; 11:26) и «искания» (13:14; ср.: 12:17).

11:7. Ной тоже считался героем в раннем иудаизме, хотя более поздние раввины в меньшей степени подчеркивали его значение, чем ранние предания, перенося истории о его чудодейственном появлении насвет на Моисея.

11:8. Иудаизм всегда превозносил веру Авраама (см. введение к Рим. 4:1—22). С исторической точки зрения, время Авраама соотносили с крупнейшим переселением народов (ср.: Быт. 11:31,32), но его собственный отклик на призыв Бога и то, что он оставил свой дом и родню, были выражением, актом веры (Быт. 12:1,4). Послушание Авраама стало образцом веры со времен написания Бытия, когда Моисей воззвал к своему народу, стремившемуся обратно в Египет; автор Евр. призывает своих читателей быть готовыми пожертвовать своей привязанностью к родным и близким.

11:9,10. Иудеи ""диаспоры часто описывали Бога как «Архитектора» и «Строителя» (ср.: 3:4) мироздания. Подобно философам, которые сравнивают космос с городом, Фи-лон рассматривал небеса (или добродетель, или Логос, Божественное Слово) как «мать всех городов», город, спланированный и построенный Богом; ни один из них не может сравниться на земле с небесным Иерусалимом. По представлениям других иудеев, новый Иерусалим был Божьим городом для мира грядущего (Свитки Мертвого моря и др.; см. коммент. к Гал. 4:26); о его основании см. в коммент. к Отк. 21:14. Ср. также: Евр. 13:14. Ряд "ветхозаветных текстов, например Пс. 136:5,6, и новозаветных текстов, наподобие этого, позволяют полагать, что упование христиан на грядущее неразрывно связано с израильской историей, и христиане оказывают плохую услугу библейской традиции, произвольно отрывая ее от ее исторических вех в жизни древнего Израиля.

11:11. Сарра, как и Авраам, тоже была героем веры; в более поздних иудейских источниках она превозносилась как мать-основательница, принадлежащая эпохе матриархата.

11:12. Здесь автор цитирует Быт. 22:17, этот текст часто перекликается с другими в Ветхом Завете.

11:13–16. Иудеи "диаспоры считали себя «чужаками» среди иноплеменников, окрестных народов; этот язык восходит к Ветхому Завету (особенно к Быт. 23:4; ср.: Лев. 25:23). Как и "Филон, данный автор, верит, что земля не является отчим домом праведных; их истинный дом на небе. Но он представляет эту концепцию в более традиционных иудейских терминах, чем Филон, устремляя взор к грядущему городу (см. также коммент. к 11:9,10).

11:17–19. Принесение в жертву Исаака после многих лет ожидания, когда исполнится обетование о рождении этого сына, было кульминационным моментом испытания веры Авраама (Быт. 22), и это часто подчеркивается в иудейской литературе и преданиях. Этот акт рассматривается как идеал веры, который стал образцом для подражания (см.: "4 Мак. 14:20; 15:28; 16:20). Хотя в иудейских преданиях также отмечается готовность Исаака стать жертвой (уже у Псевдо-Филона), автор Евр. не добавляет ничего к библейскому "повествованию, подчеркивая

лишь природу абсолютного доверия Авраама Богу (он верил, что Бог может воскресить его сына из мертвых, если нужно будет; могущественная сила Божья, способная воскресить мертвых, прославляется иудеями в ежедневных молитвах). «Единородный», единственный сын (ср.: Быт. 22:2, еврейский текст и предания) — этот термин иногда использовался, особенно по отношению к Исааку, в смысле «особо любимый» (LXX, другие иудейские традиции и предания), хотя Исаак никогда небыл единственным сыном Авраама.

11:20. Еврейские читатели осознавали, что благословения Исаака были богодухновенными и что в них содержались предсказания будущего (Быт. 27:28,29,39,40).

11:21. Быт. 49 рассматривается одновременно и как пророческая глава, а иудейские писатели позднее разъясняли эти предсказания (а также заветы каждому из двенадцати патриархов своим потомкам).

11:22. См.: Быт. 50:24,25. Вера Иосифа зиждилась на его надежде на исполнение обетования, которое выходило за рамки его смертной природы.

11:23. Автор Евр. здесь придерживается библейского "повествования (в варианте "LXX; в еврейском оригинале только упоминается намерение матери спасти его, см.: Исх. 2:2,3). Но многие иудейские источники, описывая историю рождения Моисея, подчеркивали его красоту, утверждая, что комната осветилась его славой при его рождении и т. д. Со временем такого рода истории становились все более популярными.

11:24,25. Хотя автор здесь преподносит библейскую историю в ее нравственном звучании, он не отходит от ее сути. Многие иудейские истории того периода, особенно в иудаизме "диаспоры, изображали Моисея каквыдающегося египетского военачальника и подчеркивали его обширные познания в разных областях (см. коммент. кДеян. 7:22). Вместе с тем, автор Евр., возможно, разделяет высказанную Филоном точку зрения отом, что Моисей как сын дочери фараона был ее наследником (в соответствии с римскими законами об усыновлении). Если это так, то отказ Моисея от своего положения показывает его солидарность со своимугнетаемым народом (11:26) — весьма знаменательный факт. Греческие философы и моралисты обычно подчеркивали превосходство трудностей и испытаний над мирскими радостями и удовольствиями, как в иудейской традиции подчеркивалось прославление Бога над всеми другими деяниями.

11:26. Отказ от богатства во имя более важных вещей, например, благочестия или мудрости, соответствовал общепринятым нравственным критериям; иудейские и греко-римские источники и библейскоеповествование о жизни Моисея, несомненно, иллюстрируют эту сюжетную линию.

11:27. Исх. 2:14,15 указывает на то, что Моисей боялся фараона. Если этот текст относится к первому побегу Моисея из Египта — после того как он убил египтянина, — то, возможно, автор имеет здесь в виду либофактическое отсутствие страха (т. е. страх Моисея был не столь велик, чтобы отказаться от своего народа), либо он подчеркивает веру Моисея в невидимого Бога (другие авторы, и среди них Филон и Иосиф Флавий, сводили к минимуму или не воспринимали вообще этот страх Моисея). Но автор может иметь в виду второй уход Моисея из Египта — вместе с израильтянами, которых он увел за собой; ст. 28 также говорит о нем (в единственном числе) как о соблюдающем Пасху, хотя известно, что все израильтяне соблюдали ее. Иудеи диаспоры часто называли Бога «Невидимым».

11:28. Ср.: Исх. 12 — этот текст был знаком всем иудеям, особенно в связи с ежегодным празднованием Пасхи. Поскольку эта история носит характер биографии, автор лишь вскользь упоминает об общем опыте Израиля, который противостоит Моисею (ст. 29).

11:29. Ср.: Исх. 14:29 и Неем. 9:11. Исход повествует о совершенствовании веры Израиля после созерцания чуда (Исх. 14:31), но Моисей и его народ должны были иметь определенную веру, чтобы войти в море (ср.:Исх. 14:10–22). Иудейские учителя спорили по поводу непосредственной причины этого исхода, некоторые при этом подчеркивали веру Израиля, другие же приписывали это чудо вере или заслугам своих предков.