Ной Морсвод убежал

Бойн Джон

– О нет, – ответил старик и покачал головой. – Нет, я так и не встретил подходящую девушку.

– Значит, вы тут живете один?

– Да. Хотя общества мне хватает с головой. Александр и Генри, к примеру, с которыми ты уже познакомился.

– Часы и дверь? – уточнил на всякий случай Ной.

– Да. А есть и другие. Много других. Я уже и счет им потерял, вообще-то. Ну и конечно, у меня есть мои марионетки.

Ной кивнул и стал есть дальше.

– Очень вкусно, – произнес он, набив едой рот. – Извините, – добавил он и хихикнул.

– Все в порядке, – ответил старик. Он подержал полено на вытянутой

руке и сдул с него стружки. Осмотрел со всех сторон и, похоже, остался доволен, после чего вновь взялся за работу. Стамеска его делала аккуратные и точные надрезы в дереве. – Мало что так радует глаз, как голодный мальчик за едой, – заметил он. – Стало быть, если у тебя нет жены, живешь ты тоже один?

Ной покачал головой.

– Нет, я живу с моей семьей, – ответил он, и вилка его застыла на миг в воздухе, едва он о них подумал. – Точнее, раньше с нею жил, – поправился он. – До того, как ушел, то есть.

– И больше там не живешь?

– Нет, я ушел нынче утром. Повидать мир и пуститься в приключения.

– Ах, с хорошим приключением ничто не сравнится, – улыбнулся старик. – Я однажды отправился в Голландию на выходные – и задержался там на год после того, как ввязался в заговор по свержению правительства.

– Не могу даже вообразить, что сам во что-нибудь такое ввяжусь, – сказал Ной, которого политика не интересовала ничуточки.

– А твои родители были довольны, что ты уходишь из дома?

Ной ничего не отвечал довольно долго, а потом посмотрел к себе в тарелку. На его лицо набежала тень, а еда вдруг показалась далеко не такой аппетитной, как всего секунду назад.

– Запросто можешь не рассказывать мне того, чего не хочешь, – произнес старик. – Я ведь и впрямь немного знаю, каково приходится восьмилетним людям. В конце концов, и мне когда-то было восемь лет.

Ной задумался. Человек этот до того стар, что удивительно, если он помнит, как ему было в возрасте Ноя.

– А в восемь лет вы когда-нибудь убегали из дома? – спросил он, подняв голову и громко сглотнув. Думать об этом ему вовсе не хотелось, потому что стоит начать – и он моментально расстроится. Он пытался не думать об этом с тех самых пор, как проснулся рано утром, но у мыслей была жуткая привычка снова и снова возникать где-то в пальцах на ногах, добегать до коленок, проникать через ноги в спину и наперегонки мчаться к мозгу, а оттуда отправлять в его глаза такие картинки, на какие Ною совсем не хотелось смотреть.

– Я мальчиком много чего делал, – сказал старик. – И далеко не все было разумно.

Ною вполне понравилась мысль поделать то, что не очень разумно, и он собирался расспросить старика об этом подробнее, но тут заметил деревянный сундучок, стоявший на полу у самых его ног. Ной немного удивился, что, садясь за стол, он никакого сундучка не заметил, – тот был украшен весьма причудливой резьбой и походил на всякие антикварные штуковины, которые его мама вечно разглядывала в лавках и жалела, что такое нельзя купить домой. Сверху на нем была вырезана марионетка – совсем не похожая на те, что висели внизу на стенах, и Ной нагнулся получше ее рассмотреть.

– Это вы сделали? – спросил он, глянув на старика, и тот покачал головой.

– О нет, – ответил он. – Нет, не я. Я не такой хороший мастер. Резьба тут, как видишь, очень

тонкая.

– Великолепно, – произнес мальчик и, дотянувшись, погладил рукой вырезанные линии. Кукла на крышке выглядела очень бодрым пареньком. У него было длинное цилиндрическое тело, на голове – остроконечный колпак. А ноги – примечательно худые; вряд ли он долго бы на них простоял и не свалился.

– Ты удивишься, – сказал старик, точно прочел мысли мальчика. – Если резать марионеток из очень старого дерева, оно такое крепкое, что не сгниет целую вечность. Нужно лишь правильно к нему относиться. Эта кукла, возможно, смогла бы добежать до края земли и обратно, а в конце на ней бы потребовалось только лак освежить.

– Если сундучок не вы сделали, – спросил Ной, – то кто?

– Мой отец, – ответил старик. – Очень давно. Я много лет внутрь не заглядывал. В нем очень много воспоминаний, а иногда бывает очень трудно смотреть на остатки прошлого. Даже краем глаза глянуть – уже грустно. Или чего-нибудь жаль.

От всех этих слов Ною стало еще любопытнее, что же лежит в сундучке, и он посмотрел на него, закусив губу. А затем поднял голову. Судя по глазам, ему до ужаса хотелось в него заглянуть.

– А можно я открою? – спросил он, решив, что проще всего будет задать честный вопрос. – Можно посмотреть, что внутри?

Старик собрался было что-то ответить, но отвернулся. На его лице читалось смятение, словно он вовсе не был уверен, готов ли он выпускать на свет воспоминания из сундучка. Ною не хотелось мешать хозяину, пока тот решает, и он не произносил ни слова, пока старик снова не посмотрел на него и не улыбнулся, а затем и не кивнул.

– Если хочешь, – тихо сказал он. – Только бережнее с тем, что отыщешь внутри. То, что в нем лежит, для меня очень ценно.

Ной с восторгом закивал, нагнулся и поставил сундучок на стол перед собой. На боках его была вырезана та же марионетка, что и на крышке, и ее окружали иностранные на вид сооружения. Ной точно видел такие у себя в учебнике географии. Одна немного походила на Эйфелеву башню в Париже, другая – на римский Колизей. Мальчик взялся за края крышки и бережно поднял ее, затаив дыхание. Он был уверен, что внутри окажется что-то необычайное.

Но, к его большому разочарованию, внутри лежали другие марионетки.

– Ой, – сказал он.

– Ой? – переспросил старик. – Что-то не так?

– Ну, я думал, там будут фотографии, – ответил Ной. – Мне нравятся фотографии. Или старые письма. А тут только куклы. Как внизу. Они, конечно, очень симпатичные, – добавил он, не желая показаться грубияном. Потом вытащил одну и внимательно ее рассмотрел. – Я просто думал, здесь будет что-нибудь другое, только и всего.

– Ах, но они и так другие, – улыбнулся ему старик. – Все марионетки внизу вырезал я.

А эти – последние из тех, что делал мой отец. Как и огромное дерево снаружи, они напоминают мне о нем. Это все, что мне от него осталось.

– Ну, они и впрямь, наверное, очень интересные, – сказал Ной. Теперь ему стало еще любопытнее. – А вы разве не хотите перенести их вниз, ко всем остальным?

– Нет, этого я сделать не могу, – ответил старик. – Отцу бы не понравилось. Понимаешь, здесь каждая рассказывает историю. Свою, особую историю. Поэтому их нужно держать вместе.