Ной
Шрифт:
– Ой! Тебе пришло сообщение, – Вероника протянула телефон, чтобы Ной знал, что девушка не пыталась его прочитать, хотя уже это сделала.
Оно было от Джио, который просил его перестать сегодня ломаться.
Ной прочитал сообщение, когда подъехал к светофору на красный и улыбнулся. Парень нажал что-то и заговорил по телефону.
– Я на углу.
Вероника захихикала от того, как это все быстро произошло.
– Серьезно? Тебе даже больше не нужно отвечать?
– Неа, – ответил Ной, вручая телефон обратно.
Вероника снова играла, пока не пришло еще одно сообщение,
Рони отложила телефон в сторону, когда они подъехали к чересчур декорированному дому. К дому, который не поддавался описанию: большие и маленькие цветные фонарики развешены по всюду. Как будто они просто сбросили все украшения, которые собирали двадцать лет, на лужайку.
– Это его дом?
– Ага. – Ной усмехнулся, выходя из машины. – Это знаменитое рождественское фиаско Браво. Оно становится только хуже... эм... лучше с каждым годом.
Они не шутили насчет кануна Рождества у Джио. Для начала его семья была большая. Ной рассказал Веронике, что отец Джио умер несколько лет назад, но мексиканская часть семьи, все еще поддерживала связь с ними и большинство были сегодня здесь. Но еще была часть семьи со стороны мамы, итальянская часть, которая казалось, тоже была в полном составе, и дом был просто полон людей. Отцовская часть семьи принесли тамале и кучу других мексиканских блюд. А часть со стороны матери, о которой Ной упоминал несколько раз, были известные своим страстным отношение к еде, даже когда не было праздников, так что сейчас еды было бесконечно много.
Две буханки хлеба из кабачков, которые Ной и Вероника испекли вместе, быстро затерялись на столе, куда им сказали поставить блюдо. Большая часть молодежи – двоюродные братья и сестры, а также друзья возраста Джио и младше – провели весь вечер на заднем дворе. Казалось, будто здесь собрались три основных поколения. Старшее поколение было представлено тетями, дядями и бабушками с дедушками, которым было от сорока и больше.
Еще были молодые люди, как Джио и подростки, некоторым только стукнуло двадцать со своими девушками и парнями, которые тусовались позади, попивая алкоголь и слушая музыку. Толпа людей, в которой Веронике следовало бы быть – это старшие дородные братья и сестры. Недавно поженившиеся пары, которые занимались своими маленькими детьми и младенцами, разговаривая о беременностях, Санта Клаусе и покупке игрушек.
Некоторое время, размышляя об этом и периодически поглядывая на Риту в поисках признака ревности или обиды, которые не были обнаружены, Вероника решила просто расслабиться и веселиться.
Невероятно, но ее даже уговорили сыграть в одну из глупых игр, где она выиграла приз, хотя была уверена, что ей его дали из жалости. Рони ни капельки не была близка в победе ни в одной из игр. Вероника была смущена встречей с мамой Джио. Единственное, что девушка знала об этой женщине – это то, что она была итальянкой и много готовила. Удерживая в голове этот стереотип, рисовала себе маму Джио маленькой и полной. К большому
К концу вечеринки Вероника была сыта и утомлена. Вечер у нее начался со страха, но теперь он ушел. Девушка приятно провела время и должна признать, что это намного лучше, чем быть дома одной.
Когда они пришли, то Вероника предупредила Ноя, что возможно уйдет пораньше, но он может здесь оставаться сколько захочет.
– Мы уйдем тогда, когда ты захочешь, – был безоговорочный ответ Ноя.
Это было также мило, как и беспокойно. Ной становился слишком преданным их дружбе. Несмотря на то, что Рони очень ценила такую преданность, она знала, что Ной не воспринимает это только так.
Но беспокоиться пока не о чем. В ее жизни больше никого не было. Но девушке не хотелось бы просить Ноя закрыть дверь в ту жизнь. Судя по тому, как он разговаривал с Эдвардом, ей нужно научиться справляться с этим, потому что все может ухудшиться.
После пяти миль бега на следующее утро после Рождества, Ной вернулся домой, а Рони все еще спала. Идеально. Он заварил кофе и быстро запрыгнул принять душ. Дверь была закрыта, когда Ной вышел. Переодевшись в свободные спортивные штаны и майку, парень схватил подарок из шкафа, принес в комнату и положил под елкой.
Ной чертовски сильно нервничал. Это было кое-что, что хотел подарить, но боялся, что Вероника посчитает его пошловатым.
Дверь в комнату Рони открылась. Глаза Ноя устремились на сумку под елкой. Еще было время. Он мог нырнуть и забрать, пока девушка не увидит. Но вместо этого сделал глубокий вдох и пошел на кухню.
– Счастливого Рождества!
Звук ее голоса мгновенно вызывал у него улыбку. Ной повернулся с того места, где наливал себе кофе, и улыбнулся.
– Счастливого Рождества.
Ной взял еще одну кружку с подставки и налил немного кофе для Рони.
– Не знаю насчет тебя, но я была бы не против оладий с черникой.
– Звучит отлично, – ответил Ной.
Из всех праздников Рождества, когда он был ребенком, Ной не помнил такого прекрасного чувства, которое почувствовал в этот момент. Кофе и оладьи с Рони, и обещание, что девушка останется с ним целый день. О большем и мечтать нельзя. Но, есть одна вещь, которая бы сделала все еще лучше, но парень не хотел давить.
Ной принес кружку для Рони, и поставил рядом.
– Нужно помощь?
– Нет, – радостно ответила девушка. – Но ты можешь включить Рождественскую музыку.
Ной так и сделал, а потом подошел обратно, чтобы прислониться к столешнице. Он старался не смотреть на ее профиль, но с этой позиции Вероника была самой прекрасной девушкой, которую когда-либо видел. Даже сейчас, утром. Особенно сейчас, потому что этот внешний вид – ее взъерошенные волосы, пижама и большие пушистые тапочки – были предназначены только для него. Никто, кроме него, не мог больше это увидеть.