Нож великого летчика
Шрифт:
И, что самое главное, нож занимал меня в тот момент намного больше газеты.
Я аккуратно вынул его из ножен. Стоило поглядеть на его лезвие!..
– Да...
– протянул я.
– Это нож настоящего военного летчика... А, понимаю! До войны он был французским корреспондентом в Москве...
– В Ленинграде, - поправила Мадлена Людвиговна.
– И он не был здесь постоянно. Он приехал сделать серию репортажей. Впрочем, да, он, кажется, и в Москве побывал. Но мы-то с ним познакомились в Ленинграде.
– ...Но,
– И, когда началась война, он пошел воевать в "Нормандию-Неман" так?..
Помните ведь, что такое "Нормандия-Неман"? Это была эскадрилья целиком из французских летчиков, созданная в Советском Союзе. Знаменитая, в общем, эскадрилья.
Мадлена Людвиговна открыла рот, будто собираясь что-то сказать, но я ей не дал. Меня понесло, и я выпалил:
– А потом, в конце войны, он погиб, да?
Старушки переглянулись. Они мгновенно погрустнели и посерьезнели, особенно Мадлена Людвиговна.
– Да, - проговорила Мадлена Людвиговна.
– Он погиб.
Тут и слепому, и такому ничего не секущему во взрослой жизни мальчишке, как я, было ясно, что она до сих пор переживает его смерть, несмотря на то, что с конца войны прошло уже больше тридцати пяти лет. Я густо покраснел и мысленно выругал себя, что не сдержал вовремя свой язык. В этот момент мне опять - чуть ли не в третий или четвертый раз послышалась отдаленная похоронная музыка, но тогда я решил, что это мне чудится, из-за всех этих разговоров.
– Вот так, - Мадлена Людвиговна убрала газету назад в ящик серванта. Можешь полюбоваться ножиком, пока ты здесь.
– Пойду-ка я проглажу джинсы, - сказала Шарлотта Евгеньевна.
– Наверно, утюг уже совсем разогрелся, пыхтит.
Она вышла, а я, опустясь в кресло, продолжал вертеть нож, разглядывая его со всех сторон и чуть ли не облизывая. Наверно, Гиз мог бы так смаковать сочную косточку.
– Он говорил мне, что у этого ножа есть ещё одно замечательное свойство, - подала голос Мадлена Людвиговна.
– У него так сделан центр тяжести, что, как его ни кинешь, он летит точно в цель. Но здесь этого, конечно, не попробуешь.
– А как этот нож спас его в пустыне?
– спросил я.
– Насколько я поняла, он сумел вырезать подпорку и закрепить сломанное шасси настолько, чтобы можно было взлететь, а потом и приземлиться в нужном месте, - ответила Мадлена Людвиговна.
– Но, может, я в чем-нибудь ошибаюсь. Признаться, я не очень сильна в технике.
– Здорово!
– сказал я. Тут появилась Шарлотта Евгеньевна со свежепроглаженными джинсами, и я с сожалением вернул нож Мадлене Людвиговне.
– Спасибо. Скажите, можно я иногда буду вас навещать?
– Будем только рады, - ответила Мадлена Людвиговна.
– Ведь мы живем так одиноко. Запиши на всякий случай наш телефон.
– И вы мой запишите!
– живо откликнулся я.
– А то мало ли что бывает.
Я был бы рад любому предлогу, чтобы ещё раз прийти сюда и снова полюбоваться на нож.
Мы обменялись телефонами, я поблагодарил бывших гувернанток за чай и заботу, а они меня - за то, что я сумел помешать Гизу удрать, ведь мало ли куда он мог пропасть в огромном городе, и, взяв свой ранец, я отправился домой.
На душе у меня было легко, я и думать забыл о всех неприятностях, и я словно на крыльях летел.
"Да, кстати, - подумал я.
– В следующий раз надо спросить имя этого летчика, а то с чего я вдруг застеснялся?"
Ну, застеснялся-то я, после того, как с наскоку заговорил о его смерти - и понял, что коснулся не совсем приятной для хозяек темы. Вот уж воистину - трижды подумай, прежде чем что-нибудь ляпнуть! Возвращаясь домой, я продолжал чувствовать себя неловко, где-то в глубине души.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
МАРКА СО СПЕЦГАШЕНИЕМ
Было часов семь вечера, и мы сидели у меня в комнате. "Мы" - это я, Юрка Богатиков, и Димка Батюшков. Я уже объяснился с родителями, которые отругали меня за дурость, и уже вернулся из парикмахерской, куда родители меня немедля отправили, вручив пятнадцать копеек - стоимость "модельной" стрижки для детей и подростков. Теперь я ощущал легкий холодок на висках и в затылке - и этот холодок был мне не слишком приятен.
Поскольку мы тесно дружили, и поскольку наши фамилии начинались с одной буквы, мы давно уже начали называть себя "Союз Трех Б". Но нам это не очень нравилось, нам хотелось обыграть это название как-то красиво.
– Эх!
– вздыхал Димка.
– Если бы у нас фамилии начинались на "М", то мы могли бы называть себя "Три Мушкетера".
– А есть что-нибудь похожее на мушкетеров, но на букву "Б"? задумался Юрка.
– Берсальеры...
– неуверенно проговорил я.
– Это, вроде, такая итальянская гвардия, как мушкетеры во Франции. Еще есть буканьеры - это такие пираты, вроде флибустьеров или корсаров.
– "Буканьеры" мне больше всего нравятся, - заметил Димка.
– Только на "букашки" немного похоже!
– фыркнул Юрка.
– Может, проще всего взять словарь и посмотреть все красивые слова на букву "Б"?
– предложил я.
Так мы и сделали, и, в конце концов, остановились на слове "Ботфорт". "Ботфорты" - слово, понятное абсолютно всем, в отличие от берсальеров или буканьеров, ботфорты носили и мушкетеры, и пираты, и вообще все хорошие люди. Нам это слово очень подходило, и мы решили называть себя "Союз Трех Ботфорт" или просто "Три Ботфорта".
Вот такая история названия нашего союза - или тайного общества, если хотите - а теперь я рассказывал приятелям о моем необычайном знакомстве - и о необычайном ноже.