Нравственное, безнравственное, вненравственное. Что правильно, а что нет?

Раджниш (Ошо) Бхагаван Шри

Мы не можем представить себе бесконечное – все то, что можно осмыслить умом, конечно. Даже когда мы думаем о бесконечном, мы представляем его себе как очень большую конечность, но никогда не как бесконечность. Мы не можем вообразить безграничное существование, но, тем не менее, оно таково – не имеет значения, можете вы это представить или нет.

Разум не может постичь неопределимое, потому что разуму требуются определения, четкие границы. Вот почему Бога, существование, невозможно понять разумом.

Бог неопределим. Поскольку мы используем местоимение он для человека, мы используем

это же местоимение и для Бога. Но говорить «он» неправильно, потому что, называя Бога «он», мы делаем его личностью. Однако другого способа нет. Если мы назовем Бога «оно», это может показаться лучше, но поскольку так мы называем вещи, то Бог становится вещью. Наш язык не предназначен для выражения неопределимого, так что лучшее, что мы можем сделать, это использовать «он». Но он не является личностью: он не-личность, не-эго. Вы не можете призвать его к ответу.

Когда вы говорите, что существует что-то плохое, что в мире есть зло или нищета, вы говорите это в пустоту. Вселенная не даст вам ответа, поскольку, что касается самого существования, то зла в нем нет. Зло зависит от нашего отношения, оно зависит от наших нравственных оценок. Например, вы можете назвать кого-то уродом, но в самом существовании нет ничего уродливого, потому что нет и красоты. Различия существуют у человека, но не в существовании. Вы создаете определения: что-то вы определяете как красоту, а что-то – как уродство. Вы сами создаете различия, а потом спрашиваете: «Почему Бог создал уродство?»

Не существует способа определить, что такое хорошо и что такое плохо. Если бы на Земле не было людей, разве было бы что-то хорошее или плохое? Не было бы ни хорошего, ни плохого, потому что разделение на добро и зло создано человеком, это умственное различие. Если бы на Земле не было людей, разве были бы одни цветы уродливыми, а другие красивыми? Были бы просто цветущие цветы, никакого различия между ними не было бы.

Вы говорите: «это зло» и «это добро». Но если бы, например, мать Адольфа Гитлера убила его в детстве, было бы это хорошо или плохо? Она бы стала преступницей, и ее бы за это наказали. Но сейчас, оглядываясь в прошлое, мы можем сказать, что это был бы самый добродетельный поступок: убив своего ребенка, она могла бы спасти миллионы и миллионы людей.

Никто не может знать будущего. Для нас каждое действие является неполным, каждое действие – только фрагмент. Мы не знаем всего, поэтому не можем судить.

Это как страница, вырванная из романа: как вы можете выносить суждение о романе, прочитав только одну страницу? Вы ничего не знаете о романе, это только фрагмент – у него нет ни начала, ни конца. Вы скажете: «Я хотел бы сначала прочесть всю историю, а иначе сказать об этом ничего нельзя – одной страницы мало».

Такие слова как хорошее и плохое просто практичны, удобны в употреблении, они не отражают сущности. Мы не можем не классифицировать вещи как «хорошие» или «плохие», потому что без этого общество не могло бы существовать.

Это надо четко понимать. Определения не являются абсолютными истинами, они относительны. Нет ни единого действия, которое не могло бы рассматриваться как хорошее в каком-либо контексте. Доброе дело может быть

плохим в одном контексте, а плохой поступок может быть хорош в другом. Если вы хотите вынести окончательное суждение, вы должны знать все, от самого начала до самого конца – все во всем существовании. Но, конечно, это невозможно.

Все наши утверждения о хорошем и плохом, о красоте и уродстве, являются не более чем правилами дорожного движения. Нам приходится создавать их, но они не являются истинами в последней инстанции. «Держаться левой стороны» или «держаться правой стороны» – нет никакой разницы. Но ни одно общество не может придерживаться обоих вариантов: либо вы должны держаться правой стороны, либо вы должны держаться левой стороны. Правило утилитарно, оно не является ни естественным, ни окончательным.

Дороге абсолютно безразлично, придерживаетесь вы правой или левой стороны, но дорожное движение требует соблюдения определенных правил. Там, где дорожное движение незначительное, вам не придется соблюдать какие-либо правила, но чем интенсивнее дорожное движение, тем больше необходимость в соблюдении правил. В деревне нет необходимости соблюдать правила дорожного движения, но в большом городе эти правила необходимы.

Чем более сложным становится общество, тем в более четко определенных нормах нравственности оно нуждается, – а иначе жизнь была бы невыносимой. Но эта мораль, эти концепции добра и зла, существуют просто для удобства человека.

Когда вы спрашиваете, как может существовать зло, если есть Бог, помните: Бог тут совсем ни при чем. Есть определенные причины зла и развращенности, но Бог не несет за это ответственности, целое ответственности не несет. Если и возлагать на кого-то ответственность, то ее надо возложить на нас. Мы создали общество, в котором развращенность стала неизбежной, потому что сами его основы порочны.

Если вы не измените саму основу общества, оно обязательно будет развращенным – развращенность была всегда. Формы изменились, но развращенность осталась, потому что мы еще не создали такое общество, в котором развращенность была бы невозможна.

Мы сами создали эту ситуацию, Бог тут ни при чем. Это такое же творение человека, как этот стол, диван, этот дом. Вы не можете возложить на Бога ответственность за этот дом или за то, что эта комната слишком мала, или за то, что окна выходят на запад, а не на восток. Вы никогда не спросите у Бога: «Почему ты сделал это окно на восточной стене, а не на западной?» Это было бы глупо – вы же знаете, что это какой-то человек сделал окно на восточной стене. Бога об этом никто не просил, и он в этом не участвовал.

Точно так же вы можете спросить, почему существует развращенность, но вы не можете соотнести это как-либо с Богом. Спрашивать, почему существует развращенность, – это уместный вопрос, но говорить о Боге в связи с развращенностью нелепо. Наше общество создано нами самими – мы его архитекторы. И поскольку фундамент заложен неправильно, поскольку основы, на которых мы строим все структуры общества, ненаучны, оно неизбежно будет развращенным. Это человеческая проблема. Мы можем изменить его или можем оставить все, как есть – это зависит от нас.