Ну, чисто Ангел!
Шрифт:
– Да ладно, Якушев и так их проучил…
– Якушев! – лицо Томки вдруг приняло задумчивое и нежное выражение. – Иногда я думаю, что он даже лучше Семечикна, да?
Я еле сдержалась, чтоб не рассмеяться. Мелкий, вертлявый, язва и кривляка Якушев и наша большая, боевая, обидчивая Томка. Что может быть невозможнее этой пары?!
Тут
– Эй, не спите! – глупо пытался расшевелить всех чей-то голос, усиленный микрофоном. – Парни, где же вы? Приглашайте девчонок! Когда еще представится такая возможность?
– Э-э-э… Это! – к нам с Тамаркой подлетел раскрасневшийся Якушев. – Андреева, слушай, я тебе хотел сказать…
“Ой, неужели он сейчас начнет приглашать меня на танец? Вот неудобно перед Томкой получается…”
– Я тебе, Верка, хотел сказать спасибо! – продолжил Якушев, вполне даже серьезно. – За то, что конкурс клевый вышел. Суперский! – Тут он обернулся к Тамаре, глянул снизу вверх ей в глаза и, все еще обращаясь ко мне, продолжил: – А тебе Томка я другое хотел сказать… В общем, хочу пригласить тебя на танец, товарищ Крючкова.
– Так приглашай! – насупилась напряженная Тамарка.
– Ну, это… Ну, в общем… – замялся Якушев.
– Ладно, пошли! – Тамарка не выдержала, сгребла кавалера в охапку и потащила в темень дискотеки. Якушев при этом выглядел вполне счастливым. Во, дела!
Неподалеку от смешно переминающихся с ноги на ногу Якушева с Крючковой, красиво раскачиваясь, танцевали Танька с Гаврилкиным. Здорово! Кажется, они тут самая красивая пара…
– Верка попросила, я и сказал. Мы же знали, что ты за дверью слушать будешь… – донеслись до меня сбивчивые гавриловские оправдания. Ой, теперь придется с Танькой объясняться за Ангелиновские проделочки. Скажу, что для пользы дела! Или, там, что сама не ведала, что творила! Ух…
– Нет, ну Тань, ну ты что? – продолжал Гаврилкин. – Нашла,
– Вот еще, – фыркала Танька. – Нужен ты мне триста лет… Еще обижаться на тебя…
Но танец не прерывала. Значит, все-таки нужен, да?
– Простите, можно вас пригласить? – раздалось над самым моим ухом. Я подняла глаза и тут же принялась отчаянно тереть их, чтобы развеять мираж.
– Что-то случилось? – участливо поинтересовался мираж. Я отчаянно замотала головой. То ли, чтоб сообщить, что ничего не случилось, то ли, чтобы вытрясти из головы это наваждение.
– Ну, тогда… – наваждение взял меня под руку и повел к танцующим.
Как сообщили потом наблюдавшие со стороны отличницы, Танька с Гаврилкиным сразу откатились на второе место. Самой красивой танцующей парой вечера единогласно были признаны мы с Ваней.
– Я давно замечал, что ты у нас особенная… Но сегодня… Когда узнал, что это ты срежиссировала выступление наших на конкурсе… Ты молодец!
– Это не я, – уж кому-кому, а Семечкину врать не хотелось. – Это мой Ангел-Хранитель! – я тут же спохватилась. – Но ты не думай, я для нее тоже кое-что сделала. Ничуть не хуже!
“Ой, что я несу? Сейчас он сочтет меня сумасшедшей, испугается и убежит!”
– Говорю же, “особенная”! – словно сам себе, тихонько прошептал Семечкин, не сводя с меня глаз. А про сумасшествие ничего не сказал. И даже не подумал, судя потому, что с улыбкой продолжал танец.
А далеко вверху, в свете сошедшихся внезапно в круг лучей прожекторов, образовалась едва заметная арка. На миг в ней показались полупрозрачные лица моих милых знакомых. Моя Мишка заговорщически подмигивала, Царевна радостно улыбалась, а Ангелина просто смотрела во все глаза, и, кажется, как и я, не совсем верила, что тот самый САМЫЙ-САМЫЙ Ваня Семечкин танцует сейчас со мной…