Ну, глупый сказка

Шевцов Петр Алексеевич

За многие годы там конечно все заросло. Теперь, это были изумительно красивые места с небольшими озерами.

Наскакавшись и накупавшись, мы уже возвращались когда наткнулись на лагерь незнакомцев. Практически въехали в него.

От чего так произошло, мы поняли позже. Первым, как и всегда среагировал Самзи. Его кривой меч высверкнув, хлестнул по крупам наших лошадей послав их в галоп.

Выкрик выставленного этими людьми постового, который нас не заметил, тут же оборвался, Ифиро ехавший сзади метнул кинжал, а во второго, вскинувшего лук, разрядил арбалет.

Наши же кони подстегнутые Самзи раскидали тех кто находился на полянке у костра между двух шалашей.

И вот тогда то и стало понятно отчего их не было заметно. Серебристо сверкнуло, и наши кони покатились кубарем, словно им подсекли ноги.

– Магический круг!

Даже без крика ламии, я поняла, что случилось. Впрочем, думать было некогда. Мало того что упала кубарем и почему-то спиною вперед, так и когда сжалась падая, все мои юбки, оказались намотанными практически на голову.

Твердый и неприклонно устоявший клен о который остановилась, не в счет. Правда, когда выпуталась из под шелка юбок, от клена, остался только расщепленный пенек. Ламия приземлилась лучше и успела даже сотворить заклинание, при этом сделав очень правильный выбор, накинула на себя и меня зеркало отражений. Так что неизвестный маг, кидал свои заклинания, не видя нас. А потом, до него добрался кто-то из псов. Но легче, от этого не стало. На этих странных людей, не действовала магия. Кинутое мной замораживание, выбежавшие из чащи на помощь тем кто в лагере, словно и не заметили. А когда огненные слезы ламии, также были отбиты, мы поняли, что они защищены артефактами.

Последнее что мы успели сделать, это не сговариваясь послали в небо два шара огня. После чего кто-то из подбегающих, кинул в нас глаз бури. Все поплыло вращаясь перед глазами. И мы с ламией побежали.

Глаз бури не лишал магии, но делал невозможным ее применение, тем на кого наложен некоторое время. Очень сильное старое заклятие. Это сотворил не их волшебник, скорее всего, на нас не пожалели потратить некий старый артефакт. Откуда он у лесных бандитов?

Сзади раздавался звон стали и рык, псы рубились с бандитами. Но нас подгонял треск веток. Как не сильны были псы, но их, было только двое и всех, остановить они не могли. Если я еще могла постоять за себя, то ламия без магии, увы была почти беззащитна. Одного или двух, она заворожила и придушила бы легко. А вот сразу несколько противников, ей были не по силам.

Мы бежали не просто так, описывая полу круг, возвращались к озерам. На старых каменоломнях, была очень пересеченная местность, кроме буераков, там еще остались пещеры. Да и глубокие озера старых выемок камня, могли укрыть нас. Одна из любимых забав, была играть там в прятки с псами.

Но мы так и не добежали. Тот кто преследовал, разгадал замысел и нам на перерез выскочило трое. И первый из них, опять метнул в нас нечто, от чего, ноги словно налились свинцом. Даже ламия у которой при внешней хрупкости, было сил гораздо больше, вскрикнув едва не упала.

Я обнажила клинок и стала пятиться поддерживаемая подругой. Преследователи же, не спешили подойти. Видимо ожидали спешащих по нашим следам. И вот тогда поняв что псы не успевают, я нащупала так и оставшийся в кошеле кристалл. Формула открытия сработала не сразу, древний язык слишком сложен для человека. А без магии транслировать ментальный текст невозможно. Даже ламия поняв, что я делаю, не могла. Только постаралась помочь произнося те звуки которые не могла сотворить я.

Наверно со стороны это выглядело дико две перемазанные всклокоченные девушки еле пятятся шипя и завывая. Сработал ключ, как и водится в наших приключениях, в самый последний момент. Когда выбежавшие преследователи вскинув разрядили в нас свои арбалеты.

Милый

дом.

Мы с ламией выли. Слюни, сопли и слезы затекая в глаза, не давали разглядеть происходящее.

Смотреть было не обязательно. Он делал это без всякого удовольствия и даже с сожалением. Как обычно.

Да и вспышки боли, по настоящему, а не иносказательно отключали зрение. Мухлевать с магией и управлением нервной системой не получалось. Мы обе знали почему хлыст Арх сделал из того треклятого хвоста суккубы. Он бил не столько тело, сколько прямо нервные узлы и окончания. Вот представьте, что вам в них, во все разом, вонзают раскаленные иглы. А если бить с оттяжкой и словно крепко сжав, пытаются вырвать из живого тела.

Мы выли сначала до хрипоты, затем до сипа. Лужа жидкостей под нами, была даже больше чем в прошлый раз. Тетя Ламия вздрагивая от каждого удара, прятала лицо уткнувшись в его спину, но в этот раз не смела вмешиваться. Арх был зол. Зол настолько, что его кровь кипела. Каждая вена и сосудик сверкали и переливались под кожей, словно по ним текла лава. Но внешне, по лицу и ставшими темными как антрацит глазам, это не проявлялось.

Как он определил, что мы поняли и прониклись, не знаю. Даже упустила момент когда удерживающие нас воздушные путы исчезли. Мы лежали опустошенные болью и раскаянием в луже крови, нечистот и прочих жидкостей не в силах даже мигнуть.

Арх бросил хлыст на столик и сел в кресло упершись взглядом в точку где-то над нами. По краям зала замерла боясь даже дышать прислуга и только всхлипывания Лмии да надсадное сопение старого гнома нарушали тишину.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем он с хрустом, словно стиснул камень, сжал кулак и выдохнул

– Все свободны!

Голос опять стал обычным, а не наполненным звяканьем льда и металла. Ламия метнулась к нам, но он остановил ее.

– Посмотри на кровь.

Тетя, которая видела в тот момент только нас, охнула и отшатнулась. Я с тяжким усилием скосив глаза, перед которыми еще все плыло и расползалось, тоже увидела. Но не сразу поняла. Магия хлыста не дававшая свернуться крови, еще не полностью рассеялась. И в центре лужицы, словно глаз в другое измерение переливались искрящиеся сполохи огня.

Тетя словно преодолевая некую преграду, склонилась и макнула в это палец. Лизнула. И ее глаза приблизились, заполнив все передо мною. На голову легла тяжелая, будто свинцовая ладонь.

– Бедняжка...

И от того как это было сказано, все во мне буквально разорвалось от непонятной жалости к себе и ей.

Боль давно ушла напоминая о себе лишь легкими фантомными всполохами. Но слабость осталась. Нас подняли, омывали, несли, все это было как в тумане. А меня пока тело не ощутило мягкую прохладу шелка постели сотрясали рыдания. Вот только слез чтобы плакать, совершенно не осталось. Все они были выплаканы в зале.

Утром приплозла Айла, именно приползла. Медленное чуть не со скрипом переползание, никак не походило на то легкое скольжение, с которым она обычно двигалась на своем хвостике. Две испуганно хлопающие глазами служаночки помогли ей завалиться ко мне под бок.

Какое тут погреться друг дружкой. Когда мы обнялись, от истраченных усилий при этом тут, же и уснули.

Разбудил меня дрозд. Важно словно папин дворецкий, выпячивая грудку прогуливающийся по подоконнику. Сделав проминаж, он тряс головой и начинал петь. Его перемеживаемое трелями чирикание, словно стук молоточков отдавалось в висках.