Ну, ты, Генка, и попал... Том I
Шрифт:
После вступительного слова в Тукшумской школе был дан первый звонок. Тут я не мудрствовал: традиционно маленькая девочка, сидя на плече у своего отца (вот не позволили местные сажать девочку на плечи парню из чужой семьи) побренчала колокольчиком с красным бантом, потом нарядные учительницы отвели детей в классы. Попробуем сначала здесь наладить обучение. Если всё пойдёт нормально, будем решать, как поступить с детьми из других деревень: возить их сюда или там организовать обучение на местах.
К середине сентября машина на паровом ходу была сконструирована. Первый вагон был двигательный,
В качестве охраны царской персоны (ну и меня заодно) были взяты четверо самых ловких и смелых из дружины. Их, ясное дело, вооружили револьверами из государевых запасов. Набрали с собой еды на первые пару дней, поскольку планировали делать остановки в городах и пополнять запасы в пути. мясорубки и стиральные машины мы тоже захватили для демонстрации потенциальным покупателям. Девочки написали в журнал рекламные статьи о том, какие замечательные блюда и быстро можно готовить с помощью этих чудо-машинок. И про стирку без труда тоже написали. Здорово получилось.
Я договорился с Павлом, что по прибытию во дворец он первым делом издаст указ о введении патентов на изобретения. Он предложил назвать их привилегиями (как, собственно, в нормальной, а не альтернативной истории и было чуть позднее), но я настоял именно на патенте. Почему-то слово "привилегия" ассоциируется у меня с другими действиями. И первым делом мы хотели изготовить патенты на паровую машину, печатную, косилку, сеялку, мясорубку и стиральную машину. Теперь мы с Афоней будем получать деньги регулярно в любом случае, поскольку открытия уже совершены.
И вот, мы собрались и выехали. Сначала добирались по дороге до посёлка Золотой - около него были повороты в Суринск и на Новодевичье. Мы решили, что в Новодевичьи переправимся через Волгу на пароме и доберёмся до Самары, так было короче, нежели плюхать через Сызрань. Повернули. Места здесь красивые: луга, перемежающиеся с лесами, поросшие кустарником и сосёнками холмы, овраги-цибатки, разрезающие взгорки, словно белый батон из моего детства... Тишина, которую нарушает лишь пыхтение паровой машины да стук колёс по просёлочной дороге.
Но вдруг на одном самом крупном холме я заметил движение... Словно кто-то махнул на самом верху красным платком! Может быть, это была птица? Но я не помню, чтобы в этих местах водились такие крупные птицы. Да и то существо неожиданно исчезло, однако вверх эта "птица" не взмывала. Я толкнул в бок соседа-дружинника. Тот коротко кивнул, толкнул второго, вынул револьвер и приготовился. Через минуту все четверо были настороже, спрятали лица из окон, но зорко наблюдали из крошечных отверстий в стене вагона, сделанных специально на такой случай.
Минут пять ехали спокойно. Потом вдруг как из-под земли выросла толпа мужиков с вилами, косами, топорами. Они высыпали на дорогу перед нами - чтобы двигаться вперёд, надо было бы давить людей. И хотя уже было понятно, что мужики эти преградили путь нам не из добрых побуждений и даже не с просьбой о помощи, просто так давить их было как-то... неловко, что ли.
Мужики облепили вагоны, пытаясь открыть двери, стали стучать по вагону топорами, ломами. Окна же мы предусмотрительно закрыли, опустив металлические жалюзи, а то стеклам был бы точно каюк, да и нашей безопасности, кстати, тоже. Хорошо, что я внёс мудрые изменения в чертежах Афони. Под смотровыми отверстиями были размещены по моему указанию отверстия для дул револьверов. Именно через них дружинники и сам Павел I сделали несколько выстрелов. Четыре бандита упали от метких попаданий прямо в грудь. Остальные испугались и бежали, бросив своих товарищей на произвол судьбы.
В стороне от всех на недосягаемом для выстрела расстоянии стоял Чухоня в наброшенной небрежно на плечи медвежьей шубе. Вот ведь идиот! На дворе жара, а он в шубу вырядился. Не иначе, как для близиру, мол, вот я какой, боХатый и недоступный... Как же я хотел видеть именно его валяющимся в пыли с пробитой выстрелом башкой! Но пришлось смирить свои кровожадные желания. Сейчас Одноглазого нам не достать. А выходить из машины - дело заведомо проигрышное. Их в шайке наверняка не меньше двадцати. Всех перестрелять не удастся, а они нас замочат своими вилами и косами враз и даже не поморщатся.
Короче, как только дорога от живых разбойников освободилась, мы поехали дальше. Пришлось переехать парочку полудохлых бандитов, укоротив им срок предсмертных мук. Но сожаления никто из нас не испытывал. Хотя дрожь в руках и ногах после этой схватки пришлось унимать около получаса.
Ч. 2. Гл. 10. Попытки убийства Павла I
Далее путь до Москвы прошёл без эксцессов. Если разбойники где и поджидали нас, то проявив максимум благоразумия, нам не показывались. Хотя в городах наш путь был сложен и труден: народ валом валил полюбопытствовать на странное железное существо: старики крестились, дети делали огромные глаза и показывали пальцем, молодые просто молча таращились. Но уголь, воду и продукты питания доставали мы без проблем - мало кто желал связываться с "нечистой силой".
В Москве мы были уже четвёртого сентября. Павел I да и я сам были тому несказанно рады, помня, каких трудов стоило добираться до столицы на лошадях или даже по воде. Ещё в дороге я стал мысленно искать понимающего химика, чтобы передать ему перепечатанные Глафирой материалы перегонки нефти в бензин, солярку и другие полезные жидкости (так-то надо бы всё это иначе назвать, но вот что-что, а химию я как-то не очень... Так что уж как назвал - так и назвал). К сожалению ни Менделеева, ни Зинина, ни Бутлерова, ни Бекетова пока ещё не родила наша Россиюшка-мать. Но и нам ждать их появления на свет охоты не было. Зато Ломоносов Михаил Васильевич уже почил. Я перебрал в своей голове всю инфу, которую когда-либо чиатл или просто просматривал - пустота! Видимо, в конце 17-начале веков в России было совсем туго в плане научных открытий. И это было обидно.