Ну ты, Маша, и коза!
Шрифт:
Я расстегиваю штаны своего парня. Изначально заходить дальше мы не собирались. Но у него, блин, стоит! Значит, ему еще не страшно. Он не верит, что мы сделаем ему что-то плохое.
Козел! Думает, ему все сойдет с рук!
Я вспоминаю, как он демонстративно обнимал Лику, и дико завожусь. Риша это понимает. Поэтому выдает фразу про железные щипцы.
– Давайте ведро подставим. Крови много будет, – это уже я.
Говорю – и резко сдергиваю с него трусы. Пусть реально испугается!
И тут уж я понимаю, что
Да нет. Не может такого быть. Мне кажется…
Секунда – и на меня обрушивается страшное осознание. Мне не кажется! Это не Богдан. У него не такой!
Девчонки визжат и разбегаются. Богдан… то есть, не Богдан… хватает меня за руку. Он порвал наручники. И…
Схватил меня в охапку. Прижал к себе так крепко, что у меня кости трещат! Я вырываюсь. Мы боремся. Я чувствую, как с меня сползает трикотажное платье. А с него – штаны.
Я все еще прижата к нему. И… Ай! Резкая вспышка. Я на секунду зажмуриваюсь. Открываю глаза. Кто это? Очень сердито мычит, потому что рот у него до сих пор заклеен.
Я срываю скотч. Ожидаю, что он будет орать и материться. Но он произносит пугающе вкрадчивым голосом маньяка:
– Ну что, детка, продолжим наши эротические развлечения?
А-а-а! Мамочки! Он упирается в меня огромным агрегатом. У меня выпала грудь из платья. Он голый снизу, я – сверху.
– Говоришь, писюн у меня неправильный? Сомневаешься в нем? Ну так давай проверим его в действии!
И он разворачивает меня спиной к себе. Вернее попой. Именно в нее упирается его неправильно огромный….
– Пусти! – ору я.
И отчаянно брыкаюсь. А в голове проносится: я сняла трусы с незнакомого мужика. Я трогала его за член.
Как стыдно-то! И страшно. Очень страшно.
Что он делает? Задирает мое платье? Я даже брыкаться толком не могу. Потому что мои руки… Он связал их за спиной!
И… вдруг снова стало темно. А, нет. Это он надел мне на голову мешок.
– Псих! Извращенец! – ору я. – Отпусти меня!
– Не нравится?
– Нет! – всхлипываю я.
– Давай, заплачь еще.
Я нарочито громко шмыгаю носом. Хотя мне, скорее, хочется убить его, чем разреветься.
– Мне похрен, – выдает он. – Я меня две сестры. Хоть обревись тут. На меня лживые слезные манипуляции не действуют.
– Как их зовут? – спрашиваю я. – Твоих сестер?
Почему-то вспоминаю, как дядя Варлам нам рассказывал, что надо попытаться установить с похитителем человеческие отношения.
Он лишь хмыкает в ответ.
– Я же сказал, бесполезно. Я не ведусь.
И – замолкает.
И молчит. И ничего не происходит.
Это так жутко!
Я стою перед ним со связанными за спиной руками, с мешком на голове, с выпавшей из платья грудью…
Стою минуту, вторую… целую вечность! Меня парализовало от ужаса. Я слышу его дыхание. Он дышит, как настоящий маньяк!
И тут вдруг по всему телу проходит волна сладкой дрожи. Потому что моей обнаженной груди касается… я не знаю, что. Но соски реагируют трепетом и жаром.
– М-м-м… – с моих губ почему-то срывается стон.
– Нравится?
– Нет!
– А так?
Боже… что он… зачем он…
– Не надо… – хрипло шепчу я.
– Охренеть ты горячая штучка! Заводишься с пол-оборота…
Глава 6
Богдан
– Ты тупой или бессмертный?
– Че?
– Шланг через плечо!
Мой батя, как всегда, оригинален. И бесцеремонен. Он оттащил меня за шкирку от Лики и теперь отчитывает, как какого-то пацаненка.
– В чем, собственно, претензия? – с вызовом спрашиваю я.
– Ты какого хера притащил на днюху Кабана левую телку?
– Это Лика, – говорю я.
– А, ну тогда ладно. Тогда Кабан тебе яйца не сразу отпилит. А сначала на уши натянет. Чтобы посмотреть, как у тебя глаза выпадут.
– За что?
– А ты не соображаешь, что Кабанчик за свою Машеньку убьёт любого? Я вам с Аркашей всегда говорил: паситесь на других лужайках, не лезьте к дочкам моих друзей. Говорил?
– Говорил, – вынужден признать я. – А с чего ты вообще взял, что мы с Машей…
– Я не слепой и не дебил!
А я был уверен, что мы отлично шифруемся.
Да, батя у Машки капец какой строгий. Он ее тоже предупреждал: не связывайся с этим Котовым пометом. Она для виду согласилась.
И мы замутили втайне от всех.
– Тебя спасает только то, что Кабанчик в последние месяцы по командировкам. Может, еще не прочухал. Но обязательно прочухает! И тебе кабздец. И даже я не спасу. А, может, и не буду… Не заслужил!
Батя кивает на Лику, которая торчит у фуршетного стола с бокалом шампанского, и уходит. А я немного зависаю.
Машка… она бомба. Взрыв мозга вообще! К тому же с детства по мне сохла. Поэтому постоянно лупила чем ни попадя, я вечно от нее то с синяком, то с фингалом. Рука у нее тяжелая. Всегда была.
Ну а сейчас и у меня кое-что тяжелое имеется. Твердое и длинное… Ха-ха. И я решил отомстить. И отомстил. И это было охуенно… До сих пор яйца звенят, когда о ней думаю.
Мы круто поразвлекались пару месяцев, шифруясь от предков. А потом началось…
Когда Машка сказала, что хочет назвать сына Марком, я охуел. Сначала немного обделался, потом понял, что она не беременна, а просто строит планы.