Нуар

Валентинов Андрей

– Сон – это всего лишь сон. Плакать не нужно, не над чем. Времени у нас мало, поэтому слушайте…

А имени-то у нее как не было, так и нет. Ничего, разберется!

Общий план

Эль-Джадира

Февраль 1945 года

В дверь постучали, когда он налил первую рюмку. Пить пока не собирался, просто поставил на стол. Иллюзия деятельности – сходить за коньяком в ближайший магазин, открыть бутылку, сесть в кресло. Заодно – иллюзия борьбы. Из гостиницы

его не хотели выпускать, друг-приятель Даниэль озаботился охраной – двумя ражими молодцами в холле. Обычно служивые к таким поручениям относятся не слишком серьезно, но эти попались уж больно ретивые. Но все-таки выпустили и даже следом не пошли. Вероятно, возможность покупки коньяка предусмотрена инструкцией.

Сам комиссар Прюдом не объявлялся, за что Ричард Грай был ему чрезвычайно признателен. Охрана тоже не слишком смущала. Пусть! Идти было попросту некуда, разве что на поиски очередной пули. Старший наряда бодро отрапортовал о задержании целой банды подозреваемых, присовокупив, что признаний пока не получено, но дело в надежных руках. Признаются как миленькие! В последнем бывший штабс-капитан не слишком сомневался.

Стопка гравюр вновь перекочевала в кожаный портфель. Ричард Грай защелкнул замок и решил больше о них не вспоминать. Реальные проблемы следует решать в реальном мире. Портфель спрятал под кровать, затем занялся принесенной бутылкой. Поглядел на свет, открыл, наполнил рюмку. Подумал, поставил рядом вторую…

Постучали.

Гостей он не ждал. На двери висела бирка с грозной надписью «Ne pas d'eranger!», полицейские же обещали сообщать новости по телефону. Бывший штабс-капитан расстегнул кобуру, пододвинул поближе, взял рюмку в руку.

– Войдите!

Сказал по-русски, хотел исправиться, повторив на местном, однако перевод не понадобился.

– Разрешите? Гражданин Гравицкий! Мне необходимо с вами, о-о-от… переговорить.

Ричард Грай вернул рюмку на скатерть. Встал. Майор-«баритон» был на этот раз в штатском, при пальто и шляпе. Портфель в руке, протокол – в глазах. Гость пришел один, явно не нуждаясь в переводчице.

– Вы уверены? – чуть подумав, поинтересовался бывший штабс-капитан. – По-вашему, нам есть о чем разговаривать?

Протокольный взгляд на миг стал другим, злым и одновременно слегка растерянным. Но голос прозвучал твердо.

– Имею такое распоряжение, о-о-от… В ваших интересах, гражданин Гравицкий, не игнорировать мой визит.

– Тогда снимайте пальто.

Ричард Грай, подождав, пока гость пристроит одежду на вешалке у входа, неторопливо шагнул вперед.

– Вы сами хотели разговора, майор.

Удар был короткий, без замаха, со стороны могло показаться, что бывший штабс-капитан просто двинул локтем. Тело в новом, скверно сшитом костюме сложилось пополам, беззвучно осело вниз и, только коснувшись ковра, смогло что-то бессвязно прохрипеть.

Ричард Грай отошел на шаг назад:

– Это за «фашистского наймита». Когда сможете говорить, то первым делом извинитесь. Если не согласны, доставайте пистолет,

я подожду.

«Баритон» вставал медленно, держась за живот. Наконец, выпрямился, поймал ртом воздух.

– За «наймита» могу, о-о-от… Могу извиниться. Факты получения вами денег от немцев, о-о-от… в документах не зафиксированы, о-о-от… В остальном же, о-о-от…

Бывший штабс-капитан спокойно кивнул.

– Достаточно. Проходите и садитесь в кресло. Курить, как я понимаю, в вашем присутствии не стоит?

Гость вполне по-человечески пожал плечами.

– Да я и сам курящий, о-о-от… Был. Три месяца назад попал под бомбежку. Машину – вдребезги, о-о-от… Всех насмерть, меня – осколком в грудь.

Прошел к столу, скользнул взглядом по бутылке, поморщился.

– Это вы прямо с утра?

– С вечера, майор. С позавчерашнего.

Ричард Грай налил вторую рюмку, пододвинул гостю.

– Здесь не закусывают. Я уже привык, но для вас могу заказать большой лимон. В давние годы подобное сочетание именовалось «Николашка». Не в честь Кровавого, а в честь Палкина.

– Обойдусь, – «баритон» взял рюмку, поглядел нерешительно. – Ладно, разве что под разговор, о-о-от…

Выпили молча. Лицо гостя порозовело, протокольный взгляд слегка ожил.

– Моя фамилия Сонник. Роман Игнатьевич, из крестьян, о-о-от… Член ВКП (б) с августа 1939-го. Сейчас – сотрудник советской миссии в Касабланке. Беседу провожу согласно полученного распоряжения непосредственно из Москвы.

Коньяк подействовал не только на цвет кожи – говорить майору Соннику стало заметно легче. Ричард Грай, заметив это обстоятельство, поспешил вновь наполнить рюмки. Гость покачал головой.

– Между прочим, тема беседы – ваша дальнейшая судьба, гражданин Гравицкий. Отнеситесь к происходящему серьезно, о-о-от…

– Хороший повод, – Ричард Грай поднял рюмку, поднес к губам. – Будем считать это «наркомовскими».

«Баритон», чуть подумав, последовал его примеру.

– Честно говоря, странно от вас такое слышать, – заметил он, одолев рюмку. – Юродство какое-то выходит, гражданин Гравицкий, о-о-от… Если бы не приказ, я бы и под пистолетом с вами разговаривать не стал.

Бывший штабс-капитан согласно кивнул:

– Не стали бы. Я бы вас просто пристрелил. Поскольку любезностями мы уже обменялись, переходите к делу. Только следите за языком, убивать не буду, но ничего больше не гарантирую.

Майор отреагировал на удивление спокойно. Допил коньяк, принес лежавший на полу портфель. Открывать, однако, не стал, поставил возле кресла. Прокашлялся, взглянул исподлобья.

– Гражданин Гравицкий! Извещаю вас, что решением советского правительства вы награждены вторым орденом Боевого Красного Знамени. Указ был подписан в сентябре 1944 года, в нем значилось «посмертно». Недавно указ переоформлен, о-о-от… Орден и все предыдущие награды, полученные от правительства СССР, будут, о-о-от… Будут вручены вам в Москве либо, в случае невозможности, в советском посольстве в Париже или Анкаре.