Нуэла
Шрифт:
– Поможет найти ее сумку?! Каким образом?
– Ну не нам так, моему Рексу. Он и не такие дела проделывал.
– Понятно. Спасибо тебе, Виктор. Это было бы так кстати. И давай не будем тянуть.
– Зачем тянуть? Завтра утречком и отправимся. Часов в пять, если не возражаешь.
– Да ради такого дела я готов ночь не спать. /;
– Нет, ночью ты поспи. А утром я зайду к тебе.
Солнце едва поднялось над лесом, когда, миновав райцентр, они вышли на дорогу, ведущую в Рамино. Здесь Рындин дал своему Рексу понюхать шарфик Нуэлы, и умная собака, с минуту потоптавшись
– Порядок, Андрей!
– прищелкнул языком Рындин.
– Найдем вашу пропажу, если, конечно, кто-нибудь не опередил нас. А кстати, ты не встречал больше того толстяка в шляпе?
– Нет, а ты полагаешь, это какой-то террорист?
— Едва ли. Скорее всего это просто самонадеянный шалопай, который сдуру наехал на Нуэлу, а потом, чтобы замести следы, начал наводить справки. Ему, как я понимаю, важнее всего было убедиться, что дело не кончилось смертельным исходом и единственный свидетель, каковым был ты, не смог идентифицировать его машину. Вот он и подкатил к тебе в больнице.
– Может быть и так. Хорошо, если бы было только так. А вот и поляна, о которой говорила Нуэла. Действительно уютная полянка!
– Полянка - ничего... И трава тут потоптана, пожалуй, не случайно... Да, не случайно...
– приговаривал Рындин, меряя
шагами поляну и пересекающую ее дорогу.
– А что было на ногах у Нуэлы?
– Туфли...
– Гм, туфли! Понятно, что не лапти. А какие туфли? С каким каблучком, с какими носочками?
– Ну, этого я тебе не скажу.
– Н-да... хоть ты и геолог, но следопыт ни к черту не годный. Туфли у Нуэлы были с тонким каблучком и узкими длинными носочками. А вот и... Что это, по-твоему?
– поднял он с земли обрывок широкого ремня с пряжкой.
– Это? Ремень какой-то... вроде тех, какие ввели сейчас для водителей и пассажиров на машинах.
– И в самолетах!
– многозначительно добавил Рындин.
– Да, и в самолетах, - растерянно повторил Радов.
– Но сумки нигде не видно. Неужели кто-то уже поднял ее?
– А это мы сейчас проверим. Рекс! Да куда же ты запропастился?! А-а, вон ты где!
– увидел он наконец собаку, которая, обежав поляну, углубилась в лес и крутилась теперь вокруг высокого ветвистого клена.
– Ну что ты тут нашел? Как ничего?! Так что же тебя беспокоит? И никаких следов отсюда к дороге! Непонятно...
– он повернул обратно к поляне, но собака продолжала бросаться на дерево, время от времени обращая к нему свою умную морду и тихо поскуливая от нетерпения.
– Ну что, что тут у тебя?
– снова вернулся к ней Рын-дин.
– Нет же ничего. И следов никаких нет. Андрей, иди-ка сюда, - позвал он Радова, - может, ты что-нибудь увидишь.
Радов подошел к клену, тщательно осмотрел все кругом, снова взглянул на собаку, которая продолжала поскуливать, подняв морду к развесистой кроне дерева, и вдруг понял, что значит ее нетерпеливое желание привлечь внимание людей к вроде бы ничем не примечательному дереву. Там, на высоте пяти или семи метров от земли, зацепившись за тонкий сук, висела маленькая лакированная сумочка, ярко поблескивая металлическим замком.
– Виктор, смотри!
– крикнул
– Вот она, сумочка Нуэлы. Аи да Рекс!
Рындин подошел к дереву, прикинул взглядом расстояние до сумки:
– Н-да... Высоковато забросила ее твоя индианочка. Мне бы так не удалось.
– И ты думаешь…
– Я думаю, зря ты сразу не поведал мне о ее засекреченных «деталях». Я давно догадался, что она с того делийского самолета. Трудно, конечно, сказать, как она осталась жива. Ну, да индусы с их йогой и прочими факирскими штучками и не на такое способны. Впрочем, если у нее действительно есть причины опасаться преследования каких-то негодяев и это они взорвали самолет, то, разумеется, лучше не распространяться о том, что она избежала смерти при аварии. Так будет спокойней и ей, и тебе.
– Ты думаешь, те, от кого она бежала из Индии, могут преследовать ее и здесь?
– Все может быть. Не все же они летели в самолете.» И если те, кто остался в Индии, узнают, что Нуэла избежала гибели, то, сам понимаешь...
– Но как они узнают об этом?
– Святая простота! Да у нынешних гангстеров дело поставлено лучше, чем у нашей внешней разведки. Живо получат любую информацию и заявятся в любую точку земного шара, а то и просто дадут знать своим агентам из русской мафии. Впрочем, это лишь одна из версий.
– Значит, есть и другие?
– А вот сейчас заглянем в сумочку и...
– Как? Открыть чужую сумку?!
– Так, чудак человек, надо хотя бы убедиться, что это ее сумка.
– Ну если так...
– нехотя согласился Радов. А Рындин уже сильно стукнул по стволу дерева, и сумка слетела прямо ему в руки. Он, не задумываясь, щелкнул замком:
– Ну вот, тут и авиабилет на рейс № 214, так и должно быть. А дальше... О, да все лучше, чем я думал. И паспорт с соответствующим штампом, и виза нашего посольства. Значит, с пропиской не будет никаких осложнений. И на работу, в случае чего, ее можно будет устроить. А главное -отпали все сомнения, какие, чего греха таить, нет-нет да и лезли мне в голову: крепко въелась в меня старая закваска.
— Так ты что, и за шпионку готов был ее принять?
– Что поделаешь, в практике моей работы и не такое случалось. Девушка она, конечно, симпатичная, милая. Да ведь если только на это полагаться... Словом, всякое за эти дни пришлось передумать.
– А теперь?
– А теперь - ша!
– отрезал Рындин.
– И хватит об этом.
Идти пора, нас обоих в больнице ждут. Может, и мою сегодня выпишут. Надоело бобылем жить.
– Сегодня едва ли. Я звонил им вчера вечером. Сказали, что по понедельникам не выписывают, что будут завтра.
– Ну, завтра так завтра. Ты как, сначала домой?
– Да, надо захватить кое-что ей в больницу.
– А я прямо в райцентр. Попрошу все-таки выписать мою старуху.
– Ну, будь здоров, - Радов пожал приятелю руку и зашагал по знакомой дороге, сжимая в руках драгоценную сумочку и забыв уже и о Рындине со всеми его сомнениями и версиями, и обо всем на свете, кроме той, которая ждала его сейчас в больничной палате и с кем он не расстанется скоро ни на один час. Только бы прошли благополучно эти дни!