Нулевая область
Шрифт:
– Ну всё. Пошли мы – быстро выдохнул Макс, и резко развернувшись, широким шагом двинулся вперёд.
– Пока, Егорыч – бросил Пашка и поспешил следом. Через пару секунд он нагнал Макса и зашагал рядом. Макс заметил, что лицо друга сразу стало напряжённым, с него слетел весь деланный налёт беззаботности.
– Не напрягайся – бросил Макс, вешая ружьё на плечо – Дойдём как-нибудь.
Пашка покивал головой и ничего не ответил. Макс не стал мешать ему то ли бороться со своим страхом, то ли просто настраиваться на предстоящий путь, и до самого луга не проронил ни слова. Обернулся он всего один раз, когда
– Хм – подумал Макс, ожидавший, что дед будет провожать их взглядом до тех пор, пока они не скроются из вида – А может они просто показались все эти тёплые отношения? Может он и рад, что мы наконец ушли? Может все в деревне рады?
– Да нет – тут же оборвал он свои мысли – Вряд ли. Не такие они люди. Не такие.
– Так почему же он так быстро ушёл? – родился новый вопрос, но Макс отмахнулся от него, как животное отмахивается от больно жалящего слепня.
Последний дом улицы остался позади. Они перешли через дорогу, и ступили на луг. Наверное, этот луг когда-то был полем, подумал Макс, а теперь зарос за ненадобностью.
Он глубоко вдохнул носом и улыбнулся. Запах от разнотравья был приятным и даже каким-то вкусным. Максу припомнилось, как очень давно, когда он ещё был маленьким, он полюбил этот запах. Так пахло в доме у его бабули, которая постоянно раскладывала свежесобранные пучочки по комодам и шкафам. Макс и сейчас помнил названия некоторых трав. Он частенько ходил вместе с бабулей за ними в окрестные луга, или как говорили местные – на выгоны. Чабрец, медуница, тысячелистник, зверобой. Бабули уже давно нет, дом её давно продан чужим людям, уже нету и отца, а когда-нибудь не будет и его самого…
Макс вдруг остро почувствовал всю суетность человеческого существования. Словно вдохнул это чувство в себя вместе с запахом трав. Все уйдут, а этот запах всё так же будет стоять над лугом. Он будет здесь каждое лето, снова и снова, даже когда в окрестностях не останется ни одной живой души.
– Не надо сейчас об этом – сказал он себе, и чтобы отвлечься, легонько толкнул Пашку прикладом в спину. Тот резко обернулся.
– Чего?
– Просеку не пропусти – Макс улыбнулся, видя натужное выражение лица у друга – Не грусти, Пашок, прорвёмся.
– Надо было на машине всё-таки – пробурчал в ответ Пашка.
Справа потянулась кромка леса, густого, не такого, который был вокруг их города. В том лесу, большая часть деревьев была почти мертва, только сухие стволы с редкими листьями на какой-нибудь одной сопротивляющейся смерти ветке. Здесь же все деревья имели густую, тёмно-зелёную крону, и пройдя метров сто, Макс заметил среди них только пару сухих, безжизненных стволов. Хотя было пасмурно и особой жары не ощущалось, но из леса всё же контрастно тянуло прохладой и густой сыростью. И было в этой прохладе и сырости что-то живое, что-то будоражащее.
Макс заметил просеку метров за тридцать. Она выделялась в густом ряду чуть более светлым пятном.
– Вон она – сказал Пашка, указывая рукой.
– Угу. Вижу.
Они прибавили ходу и через полминуты уже вошли в лес. Сырость тут же пробралась внутрь и приятно остудила гортань и лёгкие, потом дошла до самого желудка и казалось остудила и его. Макс пару раз глубоко и с наслаждением вдохнул.
– Не. Всё-таки природа
– Страшно? – спросил он, и его улыбка тут же переправилась в ухмылку.
– Есть немного – ответил Макс не смутившись – Страшный смех какой-то. Я такой в детстве часто слышал, когда у бабульки в селе жил.
– А знаешь, кто это? – спросил Пашка.
– Да чёрт его знает – Макс пожал плечами – Я в детстве так и не выследил.
– А я выследил – на лице Пашки мелькнула гордость – Как-то у нас по утрам вот такой смех каждое утро стал слышаться. И я случайно увидел кто это. Дятел это, прикинь. Я как раз на него взглядом наткнулся, когда он смеялся, так что, стопудово.
– Надо же – Макс улыбнулся – Никогда б не подумал. Я вообще-то думал это какой-нибудь сыч, или ещё более заковыристая птичка. Хм, а это обычный дятел. Пошли, что ли?
– Пошли.
Они медленно двинулись вперёд, пристально вглядываясь в прорехи между деревьями. Снова раздался смех, резкий и безумный.
– Некоторые птицы вообще как-то страшно кричат – сказал Макс, когда смех умолк – Нахера им это? Я вот до сих пор помню, как у бабульки такой крик услышал, что волосы дыбом встали. Ночью с гулянки возвращался, во двор зашёл, а у бабульки возле калитки прямо яблоня росла. Так вот, короче, из этой яблони какая-то хрень как заорала, у меня, блин, льдом покрылось всё что можно.
– А может, это и не птица была? – спросил Пашка.
– Пусть лучше будет птица – Макс улыбнулся – Нехер детские страхи раздувать.
Они прошли ещё метров триста, и Пашка вдруг резко остановился и замер.
– Чего ещё? – спросил шёпотом Макс, приблизившись к нему вплотную.
Пашка медленно указал рукой и Макс перевёл по ней взгляд, ожидая увидеть что-нибудь, как минимум, представляющее опасность.
– Коза, что ли? – шёпотом спросил Пашка.
Тьфу-ты. Макс бесшумно усмехнулся.
– Да-а, блин, охренеть – с усмешкой на губах проговорил он – Ты мне про дятла, а я тебе про эту козу сейчас расскажу. Знаю просто, по телеку как-то смотрел. Это газель Томпсона, прикинь.
– Кого газель?
– Томпсона. Такие в Африке живут.
– А тут она чё забыла?
– А фик его знает – Макс пожал плечами – Наверное, то же, что и удав.
Следующую минуту они молча наблюдали, как светло-коричневое животное объедает листья с нижней ветки дерева. Короткий чёрный хвост газели нервно дёргался из стороны в стороны, уши подрагивали взад-вперёд. Как только она отрывала пару листьев, наклоненная ветка взмывала вверх и громко шелестела. Прожевав сорванное, газель снова становилась на задние лапы и смешно балансируя, ухватывалась губами за тонкие ветви усеянные листьями. Кожа на её боку, том, который был виден, переливалась туда-сюда по выпирающим рёбрам. Прожевав очередную порцию, газель довольно фыркала и встряхивала головой. И снова становилась на задние лапы, задевая ветку длинными, прямыми рогами, переступая с копыта на копыто, чтобы удержать равновесие. Её губы торопливо выискивали очередную пару листочков, и всё начиналось заново. Резкое дёрганье головой вниз, шелест взмывающей ветки.