Нулевой километр. Путь к счастью

Анкауа Мод

– На прошлой неделе вам ставили таксол, сегодня – авастин, он легче переносится.

Паскаль стояла рядом с кроватью с большой иглой в руке.

– Готовы?

– Да, – стиснув зубы, ответила Ромэн.

Она глубоко вздохнула. Я сделала то же самое, втянув в себя как можно больше воздуха. Паскаль быстро и ловко вставила катетер, затем прикрепила пакеты с жидкостью к верхней части капельницы и запустила программу, которая считала количество капель.

– Это на полчасика, хватит времени поболтать, девочки. Позовите, если понадоблюсь.

Ромэн, похоже, не

мучила боль, она приподняла спинку кровати с помощью пульта дистанционного управления и сочувственно улыбнулась мне.

– Я понимаю, что все это для тебя непросто. Нелегко за всем этим наблюдать. Но я хотела попросить тебя кое о чем.

– Конечно, все что угодно!

Я пододвинула кресло как можно ближе к кровати и села на край. Она опустила голову.

– Кого еще, кроме тебя, я могу об этом попросить?

Я волновалась, что пропущу что-то важное из того, что она собирается сказать, поэтому, не отрываясь, смотрела на ее губы.

– Помнишь, когда мы встречались в прошлом году, я сказала, что собираюсь присоединиться к группе исследователей, отправлявшихся в Катманду? Я ехала на два месяца, но через три недели после прибытия туда мне пришло сообщение от гинеколога с результатами анализов, которые я сдала перед отъездом. Результаты были очевидными.

– Рак?

– Да. В отчаянии я обратилась к одному американскому профессору, Джейсону, который жил в Катманду уже пять лет. Он рассказал мне о древнем непальском методе, который позволяет исцелиться через осознание и изменение мышления.

Я нахмурилась. Ромэн продолжила:

– Он читал об этом методе, но ни в одной из книг не нашел его подробного описания. Профессор признался мне, что ничего толком не смог узнать, но понял, что этот метод способен изменить мир. Поэтому он и переехал в Непал, – Ромэн перевела дыхание и поправила блузку на груди. – Однажды за ужином он показал мне то, что сумел найти. В разные периоды времени в разных странах, далеких друг от друга, люди писали об этом изменении сознания.

Я откинулась на спинку кресла, скрестила ноги и недоверчиво поинтересовалась у подруги:

– И никто за все эти годы так и не разузнал подробнее об этом методе?

– Нет. Некоторые исследователи подобрались довольно близко, но так ничего и не нашли. Скорее всего, если и существует рукопись, в которой он описан, то ее хорошенько спрятали во время конфликтов между Китаем и Непалом.

Я слушала, не понимая, к чему клонит Ромэн и чего она от меня ждет.

– Я ходила в посольство, встречалась с чиновниками различных министерств Катманду, но никто ничего не слышал о рукописи. Однако каждый раз, когда я поднимала эту тему, мои собеседники как будто пугались, начинали изображать страшную занятость. А потом мой врач велел мне вернуться во Францию, чтобы начать лечение.

– Ты сделала все, что могла.

– Подожди, это еще не конец. За день до отъезда какой-то мужчина передал мне письмо в холле отеля, а потом исчез.

– Твоя история прямо как из приключенческого романа про поиски сокровищ.

– Я серьезно, Маэль.

– Извини, я слушаю. Но согласись, что…

Ромэн сурово взглянула

на меня, и я замолчала. Подруга достала из сумочки конверт, вынула мятый листок и протянула его мне. Я взяла письмо, оно было на безупречном английском: «Оставьте поиски, они принесут вам одни неприятности».

Эта история, похоже, очень волновала ее, но я невольно подумала, что, скорее всего, химиотерапия так на нее действует. Пробуждает излишнюю чувствительность и мечтательность. Побочный эффект от лечения. Ромэн будто прочла мои мысли.

– Я знаю, все это кажется тебе абсурдом. Я тоже довольно долго сомневалась.

– Не удивительно, вообще-то.

– Я поддерживала связь с Джейсоном. Он продолжал поиски, хотя и ему приходили угрозы и предупреждения. Эти анонимные письма, на его взгляд, только подтверждали правдивость легенды. И он оказался прав. Позавчера Джейсон позвонил мне и сказал, что у него есть копия рукописи, и он готов мне ее передать. Как мы и предполагали, правительство ее скрывает. Возникнут большие финансовые проблемы, если люди прочтут ее и прекратят покупать лекарства. Они начнут лечиться по-другому, а фармацевтические компании перестанут развиваться и получать прибыль.

– Погоди-ка! Нужно несколько лет, чтобы дестабилизировать бизнес. Недавно я прочла, что оборот мирового фармацевтического рынка оценивается более чем в восемьсот пятьдесят миллиардов долларов, что в четыре раза больше, чем двадцать лет назад. И этот бизнес продолжает расти и развиваться, ты сама это знаешь…

– Ну а теперь представь, что случится нечто, что сломает эту тенденцию. Это повлияет на мировую экономику.

– Ромэн, о чем ты говоришь! Разве только сегодня люди узнали о том, что изменение сознания способно улучшить жизнь, повлиять на здоровье? Ты всерьез считаешь, что эта рукопись способна все изменить?

– Да, конечно. Если многие, а не только я, это поймут, то все изменится. Нужно просто найти правильный подход.

Я вздохнула.

– Ладно, а чего ты от меня хочешь?

– Привези мне рукопись, Маэль. Понимаешь, она может меня вылечить.

– Ромэн, неужели ты купилась на эту ерунду? Ты должна доверять врачам и продолжать бороться. Сегодня реально вылечить рак молочной железы. Ты все делаешь правильно. Я буду рядом.

– Мне все же хотелось бы испробовать все способы. Если бы это не было для меня важно, я бы тебя не просила.

– Я понимаю, тебя слишком увлекла эта нелепая история и тебе хочется в нее верить. Но, послушай, тебе лучше сосредоточиться на чем-то одном, на химиотерапии, и отдыхать побольше. Позволь врачам помочь тебе.

Ромэн вдруг заговорила как капризный ребенок:

– Ты привезешь мне рукопись или нет?

– Конечно, нет.

– Я когда-нибудь тебя хоть о чем-то просила?

Теперь ее тон был совсем другим. Я знала, что она готова броситься в драку и отстаивать свои интересы, как лев, который ни за что не упустит добычу. Ромэн была права. Я не помнила, чтобы она хотя бы раз о чем-то просила меня за все годы нашего знакомства. Я опустила глаза. Она ответила за меня: