Нулевой контракт
Шрифт:
Увидел лежащего бойца, изо рта которого шла кровь, оскаленную физиономию Цзяна… и тут меня отключили, я не понял кто и каким образом это сделал, просто вдруг стало темно.
— Иван… — позвал кто-то из мрака. — Ивааан!
Невероятная тяжесть давила на меня, душила и обхватывала горло, так что я не мог двигаться.
— Иван, — позвали снова, и на этот раз я определил, что голос женский.
Бабушка? Нет, моложе… Мила?
Но тут тяжесть не исчезла, она ушла внутрь, я ощутил себя
Чтобы привыкнуть к нему, пришлось моргнуть несколько раз.
— Иван, — прозвучало в третий раз.
Я лежал на твердом и бугристом, порезы под мышками ныли, трещала голова, рук ниже локтя я не чувствовал, то ли их безжалостно связали, то ли за меня снова взялось бешенство. Бронежилета на мне не было, как и каски, даже ремня в штанах я не ощущал, его могли и пустить в ход, чтобы меня обездвижить.
Зато надо мной склонялась очень красивая девушка — темные глаза, прямой нос.
— Мария, — имя я отыскал не сразу, но когда озвучил, то на лице ее мелькнула радость.
— Ты жив! — воскликнула девушка.
«Как сказать» — мог бы произнести я в ответ, но смолчал, ведь вряд ли девчонкам полегчает, если они узнают, что я вот-вот превращусь в кровожадного зомби.
— А они нас украли, нашли и погнали по пустыне, точно овец, в это жуткое сияние, — сказала Мария. — Мы такого там насмотрелись, о Святая Маргарита! Что это вообще такое? Что с нами будет?
Отвечать на эти вопросы я не хотел, и вообще ощущал себя достаточно мерзко — провалился мой план, и пусть даже я вывел из строя одного из старичков, но их осталось шестеро, вполне достаточно, чтобы отбиться от наших. Прямо над головой Марии, чуть дальше зенита, висело тусклое красное солнце, и это значило, что белое клонится к закату.
— Очнулся? — донесся голос Джавала. — А ну отойди от него!
Мария посмотрела в сторону, а я поднял голову, и увидел еще одного пленника. Опознал я его не сразу, поскольку кожа была сплошь покрыта красно-белыми язвами, а волосы на голове выпали, оставив голый череп; он содрогался в путах, и с искусанных губ стекали капли слюны.
И только по изгвазданной и рваной форме я понял, что передо мной Франсуа, вернее то, что от него осталось после нескольких дней в «активной фазе» бешенства.
— Погляди на него, погляди, — индус неспешно шагал ко мне, он улыбался, и злобы на его физиономии хватило бы на роту демонов. — Жаль, что ты не сдохнешь так мучительно, но обещаю, что я сделаю все, чтобы ты не расстался с этой жизнью быстро и просто… инвалид.
Кровь мощно ударила в виски, я сглотнул пересохшим горлом.
Единственное слово, да еще лживое, бессмысленное, хлестнуло меня посильнее кнута.
— Не нравится? — Джавал присел рядом на корточки. — Но что делать, если это правда?
В этот раз я был готов, ждал, но все равно меня перекосило.
— Оставь его! — вмешалась Мария. — Ты — убогое ничтожество! Трус!
— Я бы выбил твои белоснежные зубки и потом трахнул в этот прекрасный ротик, — пообещал индус все с той же улыбкой. — Да так, чтобы ты орала не переставая и звала маму. Потом разорвал бы тебе задницу своим…
— Попробуй, — предложила девушка, чье лицо стала гримасой холодной ярости. — Посмотрим, кто будет звать маму. Ты трус! Можешь издеваться только над связанными! Чтобы уж точно не получить сдачи!
Джавал хмыкнул и оттолкнул ее так, что Мария отлетела на своих подружек.
— Тихо, курица, — бросил он повелительно. — Все вы умрете сегодня! Но не просто так! Во славу священной плоти, которой станете!
Пока он болтал, я осматривался — помимо индуса я видел лишь двоих дозорных, один на западной оконечности площадки, другой на восточной, и оба таращились наружу, следили за окрестностями, и если бы я сумел освободиться прямой сейчас… но путы держали крепко, да и я был слишком слаб.
— Нечего таращиться! — удар прилетел мне в губы, я шарахнулся об пол затылком, во рту появился соленый привкус крови.
Но тут Джавал совершил ошибку, он нагнулся слишком низко, чтобы понаблюдать за моими мучениями. Ну я и приложил его, как он попытался в свое время, лбом в переносицу, чтобы ее сломать и вывести гаденыша из строя, напрягся так, что судорога прошила живот… и тоже чуть-чуть не попал.
— Трезубец Шивы! — заорал индус, отскакивая. — Я тебя кончу на месте! Ты покойник!
Он и не подозревал, насколько близок к истине.
Джавал передернул затвор автомата, направил оружие на меня, палец его застыл на спусковом крючке.
— Отставить, — донеслось со стороны лестницы, и над полом воздвиглась голова Цзяня, затем он по пояс, целиком, и следом еще двое бойцов, все в песке. — Сказано же было — тихо. Кто будет по сторонам смотреть, Конфуций?
Обращенные на меня глаза Джавала вспыхнули ненавистью, но он отвел калаш в сторону.
— Иди на пост, смени Энрике, — велел Цзянь. — Вы двое — можете отдыхать.
Комотделения проводил бойцов взглядом, и повернулся в мою сторону.
— Говорил я тебе, Иван, что не стоит идти против меня, — проговорил он задумчиво. — Только ты не послушался. Неужели ты вообразил себя героем, думал, что один справишься? — Цзянь пожал плечами. — Ты убил беднягу Танвира, и его плоть сегодня станет нашей плотью. Но мы подстрелили Джозефа, и вот он умер зря… жаль, что ничего при нем не осталось, даже патронов.
Ну что же, хоть это хорошо — шедший в паре с тайцем Ингвар забрал все ценное, разве что тело вытащить не смог. Понятно, где так испачкались те два старичка — попытались добраться до убитого, вдруг при нем найдется вода, еда, ну или пара магазинов.