Нулевой мир 1: Мера Ноль
Шрифт:
Я скосил глаза, кривясь от резкой боли. Грудь была перевязана чистой ветошью, пахло чем-то резким. Наверняка лечебная мазь, на каких-нибудь травах – запах был отчасти знакомым. На ногах надеты какие-то штаны, перевязанные на поясе веревкой. Это уже не моя рванина.
Глаза сделали круг, осматривая простое деревянное помещение, и голова закружилась. Досчатый потолок, бревенчатые стены. Небольшое окно под потолком, в которое все еще, к счастью, пробивался свет. Значит, я, как минимум, провалялся пару-тройку часов.
Судя по высоте
Я попытался поднять голову. И откинулся назад, охнув от боли. В глазах поплыло. В районе груди сразу заболело, я почувствовал там влагу.
– Нулячья твоя мера! – заохал кто-то рядом.
Женщина, вероятно, даже старушка. И где-то я оказался прав.
Ко мне подсела, подобрав под себя ноги, женщина. Вся седая, но красивое лицо было без морщинок. И не скажешь сразу, сорок ей или шестьдесят. Одета в простое длинное платье серого цвета, но с узором, вышитым крупными зелеными нитками. Вышивка изображала скорпионов в причудливых танцах. У всех были жала вверх.
Платье хорошо лежало на фигуре, я оценил ее по достоинству, и даже слегка устыдился своих мыслей. Хорошо хоть, моя невидимая соседка в отключке.
– Желаешь женщину, это хорошо! – сказала седая, – Жить будешь.
Она властным движением прижала мою голову к подушке. Подняла вторую ладонь над моей грудью, развернула, а потом чертыхнулась и сжала кулак:
– Зверье пустое!
Я попытался скосить глаза, повернуть голову, чтобы рассмотреть. Но она все равно не убирала руку с моего лба, а силы ей было не занимать.
– Я и забыла, что в тебе жизней с ноготок, – она вздохнула, – Я так одного ноля убила разок. Стихушнику, и то, хватает с головой.
Она покачала головой и убрала руку. Встала, отошла куда-то назад.
– Придется тебе самому карабкаться, – послышался ее голос, – И дай Небо, выживешь.
Я крякнул. Разлепил губы, попытался сказать, но понял, что это довольно трудно. Только смог издать какие-то нечленораздельные звуки.
– Д.. л…
Она вернулась к моему лежаку, с тазиком, чистыми тряпками. Поставила рядом на пол. И принялась разматывать мою повязку на груди, довольно легко поднимая мое туловище над полом. Откуда столько сил?
Перед глазами поплыло, от боли я снова оказался на грани обморока.
Грязные кровавые повязки улетели в сторону. Она смакнула тряпицу, промыла рану. Я хотел посмотреть, но сильные пальцы грубо толкнули голову на лежак.
Когда, наконец, мои мучения были закончены, я с удивлением обнаружил, что еще жив, и даже в сознании.
– С… п… си… – просипел я.
– Благодари Небо, – хмуро ответила женщина, – И Старого. Ты спас ему жизнь, а этих идиотов никого рядом не оказалось. Не вытащил бы стрелу, и не было бы у нас Старого.
Я улыбнулся и сделал ошибку. Ну, то есть, я просто в ответ еще и небрежно махнул
***
Снова очнулся я уже ночью. Никого рядом не было, в окошко светила полная луна.
Я пошевелил рукой. Сразу понял, по искоркам в мышцах и коже, что лежал я долго. Очень долго. Я стал двигать конечностями, все тело наполнила тупая боль, разгоняющая онемение.
– О-ох, – вырвалось у меня.
Я подтянул руку к груди. Нажал. Больно. Но не так, как при смертельной ране, а просто больно. А смертельных ран в моей жизни парочка была.
Попробовав двинуть туловище набок, я приподнялся на локте. Как ни странно, получилось, хотя боль оставалась. Эх, мне бы лежать, не двигаться. Вот только я не знал сроки, за которые должен довершить мою сделку с Абсолютом. Я тут валяюсь, а время-то тикает. Одно радует – моя душа при мне.
Да, я лежал на полу. Я помял пальцами лежак. Под мешковиной угадывалась солома.
Подтянув ноги, я сел и огляделся. У изголовья стоял стол, сундук. Сверху полки с какими-то баночками, мешками. Всего не разглядеть в лунном свете.
Так. В последний раз, чтобы встать, мне понадобилось много сил. Как будет сейчас. Я послушал свои ноги. Вставать они явно не хотели, и приглашали поваляться на лежаке.
Этот просветленный дохляк, как я понял, никакой физухой себя не утруждал. Просва сраная!
Я посмаковал это ругательство. А оно мне нравилось. То, что так называли этих самых Просветленных, к которым относился мой проповедник, я догадался давно. В принципе, при таком отношении к своему телу, они заслуживали этого.
Но встать надо. Во-первых, на столе я увидел кувшин, а пить мне очень хотелось. Едва я подумал о воде, как жажда заскребла и плюнула каленым железом в горло.
Нет. Встаем потихоньку. Я перекатился на колени, оперся ладонями. Руки тряслись, я опустился на локти. Охренеть, какое нафиг защитить «тринадцатого»? Я один день в этом мире, и почти все время на четвереньках.
Могли бы меня забросить в чувака типа того же Торбуна. Вот это силища! Там не тринадцатого защищать, там можно самому пойти и зачистить место дислокации противника. Помножить их на ноль.
Ноль! Вставай, ноль сраный!
Я вздохнул, снова распрямил руки. Трясутся. В груди больно. Но влаги нет, рана затянулась. Разве это возможно за один день? Насколько я понял, меня же стрелой пробило.
Так, ладно, ползем к… Если я сейчас опрокину на себя стол, будет стыдно перед хозяевами. А они и так нолей не жалуют.
Я пополз к бревенчатой стене. Выпуклый рельеф показался мне вполне пригодным для того, чтобы немощный дрищ попробовал с его помощью встать.
Пять попыток! Я сделал пять попыток, прежде чем коленки перестали складываться и ронять меня на пол. Итог – разбитая губа, ушибленный локоть, и я, гордо стоящий на трясущихся босых ногах. Правда, опираясь руками о стену.