Нужна женщина - настоящая
Шрифт:
Долго лижет свои пальцы, а затем подносит их моим губам и я беспрекословно беру их в рот, сразу два.
Сразу глубоко и прикрываю глаза от того восторга, который ощущая вкушая свой собственный сок и слюну своего хозяина. Сюда бы еще сперму.
— ММ-- — мычу, выгибаясь и слышу рык.
— Вот же похотливая сука. Где тебя только такую взяли, — невольно усмехается он, и выходит из машины.
Дверь открывает мне сам и ведет к ресторану постоянно поглаживая, сжимая попку, обтянутую синей под цвет глаз платья.
Нас
Мне здесь нравится и я готова уже расслабиться и просто получить удовольствия от свидания с любимым мужчиной, который похоже решил дать мне на сегодня амнистию.
Не успеваю сесть, как меня между пробивает током и я подскакиваю.
Не понимаю, откуда это. На меня смотрят недоуменно официант с администратором, потому что я подскочила как ошпаренная.
Только Прохор ухмыляется, и вытаскивает руку из кармана.
Кажется, меня ждет веселенький вечер в компании моего господина.
В моих трусиках оказался банальный вибратор, воздействующий на без того чувствительный клитор.
Глава 23. Прохор
Её вид сейчас заводит даже сильнее, чем когда она лакала воду и вылизывала мошонку.
Ей неудобно, руки напряжены, а на лице выражение крайнего смущения и стыда.
Прелесть.
А все из-за пульта управления, с помощью которого я контролирую ее удовольствие: то усиливаю вибрацию, и вижу как она чуть ли не бьется в оргазме, прямо у всех на виду, то уменьшаю, давая ей возможность сделать глоток воды и поесть.
Когда дрожащие руки в очередной раз подносят стакан ко рту, я резко вывожу вибрацию на максимум и вода разливается ей на грудь, делая и без того возбужденные соски гиперчувствительными. Сама же Олеся, просто сотрясается в пароксизме страсти, положив голову на стол и мыча от удовольствия.
К нам подходит официант, но на его вопрос «Не плохо ли даме» я отправляю его за основным блюдом.
Салат мы уже съели.
Её не плохо. Ей очень, очень хорошо. И мне хорошо на нее смотреть, так хорошо, что член практически рвет брюки отдавая болезненной пульсацией во все тело.
— Как вы себя чувствуете? — задаю вопрос, когда она поднимает на меня ошалелый взгляд и откидывает со лба влажные пряди темных волос, тяжело при этом дыша.
— Нормально, — ее хрип бьет током по мозгам. Хочется опрокинуть ее прямо здесь на стол, закинуть ноги себе на плечи и пользовать, пока как раз такой хрип и не будет рваться из узкого горла. Горла, в которое я спущу свою сперму, уже изрядно давившую на яйца.
Да, я хочу все это сделать, но вместо исполнения желаний
— Сними трусы.
Она кивает, встает и собирается выйти из-за стола, но я хватаю ее запястье и поднимаю брови.
— Здесь и сейчас.
Она шокировано оглядывается, замечая на себе несколько плотоядных взглядов — ну еще бы, сегодня ее вид просто сногшибательный — и садится на место.
Долго смотрит мне в глаза, а затем кивает снова, облизывает пересохшие губы, готовая выполнить мой даже самый извращенный приказ.
Олеся прикрывает свои глазки, оставляя тени от ресниц на щёчках и наклоняется вперед.
Я перевожу взгляд на стул, с которого она немного отрывает свою попку и начинает медленно опускать руки вниз. Затем медленно задирать подол своего длинного платья с вырезом, подобранного мною лично. Выше и выше. Она так оголяет свои шикарные ножки, что у меня пересыхает во рту, а слишком любопытного наблюдателя, молокососа я ставлю на место одним острым, как нож взглядом.
Это зрелище только для меня, эта женщина только для меня.
Её руки, наконец, добираются до резинки тоненьких трусиков и начинают их стягивать. Медленно, осторожно, не привлекая лишнего внимания.
Трусы падают вниз влажным, оглушающе пошлым шлепком, и она не успевает их поднять. Я резким броском поднимаю их, но Олеся сопротивляется, не отдает.
Открывает глаза и умоляюще произносит:
— Не надо.
— Олеся, — возбужденный рык на грани разумного рвется изо рта.
Невероятных усилий мне стоит на трахнуть эту бабу прямо здесь. Тело тяжелое, голова гудит от обжигающего душу возбуждения. — Это мое. Ты моя. Твое тело мое. Даже твоя жизнь теперь моя. Отпусти, пока я не заставил сосать прямо здесь.
Она сглатывает, невольно бросает взгляд вниз — туда, где просто адское пламя возбуждения и отпускает насквозь мокрое и сладко пахнущее белье.
Этот женский терпкий аромат сносит последний бастион выдержки и благоразумия. В глазах плывет, а тело немеет от желания.
Убираю трусы в карман, как личный трофей. Встаю, хватаю Олесю за руку и поднимаю со стула, быстро соображая где мы можем остаться наедине. Несколько резко подталкиваю ее к ванной ресторана.
— Идите умойтесь.
Олеся напряженно прикусывает губу и почти срывается на бег. Я за ней.
В туалете нет посторонних запахов, вполне чисто и светло. Я хмурюсь, когда слышу звон струи в туалете. Скидываю пиджак и размышляю о том, как сам буду мыть эту охеренную шлюшку.
Открываю ее кабинку настежь, и скалюсь на ее испуганный визг.
Она оказалось подмывается в беде, широко расставив ноги, и я отхожу на пару шагов, рассматривая как сильно раскрылись ее розовые губки, открывая моему взору взбухший клитор и дырку.
— Прохор Петрович, — хочет она подняться, но я качаю головой.