Нужные вещи (др. перевод)
Шрифт:
— Бетси? — спросила Наоми Джессап. — Что-то случилось?
— Не знаю, — сказала она. — Возможно.
Она разорвала конверт и вытащила листок бумаги, содержавший следующее послание:
ВОТ ТАК ПАХНУТ КАТОЛИЧЕСКИЕ ЩЕЛКИ!
Из левого дальнего угла зала послышалось шипение, похожее на свист предохранительного клапана парового котла. Женщины разом вскрикнули и развернулись в том направлении. Снаружи от всей души шваркнул гром, и на этот раз вскрики были уже непритворными.
Из
Бетси вскочила на ноги, опрокинув кресло. Она только-только открыла рот — не имея ни малейшего понятия, что говорить, — как вдруг какая-то женщина закричала снаружи:
— Это вам, суки, за «Ночь в казино»! Покайтесь! Покайтесь!
Она успела заметить кого-то за дверью, прежде чем вонючее облако окончательно скрыло от нее окошко в двери… но это ее уже не волновало. Вонь стояла невыносимая.
А потом начался настоящий ад. Дщери Изабеллы метались взад-вперед по задымленному, вонючему залу, словно взбесившееся стадо. Когда Антонию Биссе толкнули в грудь и она сломала шею о стальной угол председательского стола, никто этого не заметил.
Под вспышки молний на улице бушевал гром.
6
Католики Касл-Рока образовали неровный кружок вокруг Альберта Гендрона. Используя письмо, найденное им на двери своего офиса, как отправную точку («это еще что, вот видели бы вы…»), он услаждал их уши кошмарными, но захватывающими историями травли католиков и страшной мести католиков своим гонителям, каковые имели место быть в Льюистоне в тридцатые годы.
— Так вот, когда он увидел, как шайка невежд измазала ноги Святой Девы навозом, то сразу прыгнул в машину и помчался в…
Внезапно Альберт замолчал и прислушался.
— Что это? — спросил он.
— Гром, — сказал Джейк Пуласки. — Буря будет что надо.
— Нет… это. — Альберт поднялся на ноги. — Похоже на крики.
Когда стихли раскаты грома, остальные мужчины тоже расслышали крики. Женщины. Кричали женщины.
Все повернулись к отцу Брайхему, который тоже поднялся с кресла.
— Пошли! — сказал он. — Надо проверить…
Но тут раздалось какое-то шипение, и из глубины зала пополз удушливый дым. Раздался звон разбитого стекла — в окно влетел камень. Он покатился по гладкому полу. Люди закричали и расступились. Камень докатился до противоположной стены и замер.
— Адский огонь — подарок от баптистов! — заорал кто-то на улице. — Касл-Рок — не Лас-Вегас! Мы не допустим разврата! Внемлите и передайте другим, когда не будете пялить своих монашек!
Дверь фойе зала РК тоже была подперта ломиком. Не сумев открыть ее сразу, мужчины столпились у выхода.
— Нет! —
Сначала никто его не услышал; запаниковавшие люди возились у неподвижной передней двери. А потом Альберт Гендрон вытянул свои здоровенные ручищи и столкнул лбами двух ближайших к себе паникеров.
— Делайте, что сказал святой отец! — проревел он. — Они убивают женщин!
Альберт пошел пробиваться к боковому выходу, как локомотив товарного состава, и остальные последовали за ним. Они шли через дымную завесу неровной, спотыкающейся цепочкой, кашляя и матерясь. Меаде Россиньоль не смог удержать порывы взбесившегося желудка. Он открыл рот и изверг весь свой обед на широкую спину Альберта Гендрона. Альберт этого, кажется, и не заметил.
Отец Брайхем уже ковылял по ступенькам, что вели к автостоянке и дальше — к залу, из которого слышались крики. Он постоянно останавливался, чтобы переждать приступ сухой тошноты. Вонь липла к нему, как мухоловная лента. Остальные мужчины неровным строем последовали за ним, не обращая внимания на усиливающийся дождь.
Когда отец Брайхем дошел уже до середины лестницы, при очередной вспышке молнии он заметил, что дверь зала «Дщерей Изабеллы» подперта ломиком. Через секунду одно из окон с правой стороны со звоном вылетело наружу, и оттуда посыпались женщины. Выбравшись наружу, они валились на газон, как тряпичные куклы, которых научили блевать.
7
Преподобный Роуз так и не добрался до вестибюля — слишком много людей топталось впереди. Он развернулся, зажав нос, и, пошатываясь, побрел обратно к центру зала. Он пытался что-то крикнуть, но, когда открыл рот, оттуда вырвалась только новая струя желчи. Ноги вдруг подкосились, и преподобный Роуз рухнул на пол, стукнувшись головой о спинку скамьи. Он попытался встать и не смог. Потом чьи-то большие руки подхватили его за подмышки и поставили на ноги.
— В окно пр-падобный! — крикнула ему на ухо Нан Робертс. — В окно!
— Но стекло…
— Да плевать на стекло! Мы все тут задохнемся!
Она швырнула его вперед, и преподобный Роуз успел лишь прикрыть руками глаза, прежде чем вылетел наружу сквозь витраж, изображавший Христа-Пастыря, ведущего своих «овец» вниз по холму цвета яблочного желе. Он высадил стекло, шмякнулся на траву и перекувырнулся через голову. Вставная челюсть пулей вылетела у него изо рта.
Роуз с трудом сел, внезапно осознав, что вокруг темнота, дождь… и благословенный фимиам чистого, свежего воздуха. Правда, времени насладиться этим блаженством ему не дали; Нан Робертс схватила его за волосы и рывком поставила на ноги.