Нужные вещи
Шрифт:
Христос, наш Властитель, веди нас в бой!
Выше знамя, солдат, Иисус с тобой!
Они уже не шли, а почти бежали.
Сержант Моррис стоял у открытой дверцы машины и, не выпуская микрофона из рук, смотрел вслед процессии. Вода потоками стекала по плащевой накидке и с полей шляпы.
— Вызываю пост номер 16, —послышался голос Генри Пейтона. — Прием.
— Веди сюда людей, да побольше, — закричал в ответ Моррис.
В голосе его слышался страх и возбуждение. Он служил в должности сержанта
— Что-то происходит! Должно произойти! Ничего хорошего — это точно! Мимо меня только что прошла толпа человек в семьдесят. Прием.
— Что они делали? — спросил Пейтон. — Прием.
— Они пели «Вперед, Христовы Воины». Прием.
— Это ты, Моррис? Прием.
— Да, сэр. Прием.
— Ну так вот, сержант Моррис, насколько мне известно, нет такого закона, который запрещал бы распевать религиозные гимны даже во время проливного дождя. Глупо, конечно, но не преступно. У меня своих дел по горло — четыре убийства. При этом я понятия не имею, где шериф или хоть один из его идиотских помощников. А ты мне тут всякую чушь травишь. Понял? Прием. Сержант Моррис с трудом сглотнул.
— Да, сэр, я понял. Но одна женщина из толпы, которая только что прошла, крикнула, что они собираются «нарезать бифштексов из католических задниц», так, кажется, она выразилась. Я не понял смысла ее слов, но тон и выражение лица мне совсем не понравились. Помолчав, Моррис добавил положенное: — Прием.
Пауза оказалась такой долгой, что Моррис уже собирался снова вызвать Пейтона. Мало ли что — из-за грозы связь совсем испортилась по всем каналам, даже местные телефонные линии вышли из строя. Но в этот момент голос Пейтона прорезался, и в голосе этом сквозил страх.
— Господи, Господи! Ну что же это такое, наконец! Что творится в этом городе?!
— Женщина сказала, что они идут…
— Я уже слышал, не глухой! — Пейтон закричал так громко, что охрип и заткнулся. — Вали в католическую церковь. Если там начнется заваруха, постарайся ее приостановить, но будь осторожен, не попадись сам. Ты понял меня? Будь осторожен! Я пришлю подкрепление как только смогу… если у меня найдется еще хоть какое-нибудь подкрепление. Ни пуха! Прием.
— А где находится католическая церковь, лейтенант Пейтон?
— Я-то откуда знаю?! — снова завопил Генри. — Я что, Господь Бог? Следуй за толпой. Отбой!
Моррис повесил микрофон на место. Он толпы уже не видел, но в промежутках между раскатами грома слышал их пение. Он повернул ключ в замке зажигания и двинулся на этот звук.
Дорожка, ведущая к кухне в доме Майры Иванс, была выложена камнями, выкрашенными в различные пастельные тона. Кора выбрала голубой и взвесила его на руке, не занятой пистолетом. Затем подергала дверь. Заперта, как и предполагалось. Она выбила камнем стекло и рукояткой пистолета отколола отбившиеся по краям острые осколки. Затем она просунула руку внутрь и отперла дверь. Волосы ее, намокшие под дождем, прилипли ко лбу и щекам причудливыми
Чака Иванса дома не было, зато там был Гарфильд, любимый ангорский кот семьи Иванс. Он, бесшумно изящно ступая и мяукая, вышел навстречу Коре, выпрашивая угощение. И он его получил. Кот отлетел к противоположной стене — шерстяной комок, залитый кровью.
— Кушай на здоровье, Гарфильд, — сказала Кора и сквозь облако дыма прошла в холл.
Оттуда вела наверх лестница, и Кора стала по ней подниматься. Она знала, где найдет потаскуху. В постели, конечно. Это ясно, как то, что ее собственное имя — Кора.
— Пора баиньки, — ласково произнесла она. — И тебе придется заснуть, Майра, подруженька дорогая.
Кора улыбалась.
Отец Брайам и Альберт Жендрон вели взвод католиков, доведенных до крайней точки возбуждения, по Касл Авеню к Харрингтон Стрит. Не пройдя и половины пути, они услышали пение. Брайам и Жендрон переглянулись.
— Тебе не кажется, что нам стоит научить их петь в другой тональности, Альберт? — спокойно спросил отец Брайам.
— Я в этом уверен, отец мой, — ответил Жендрон.
— А может научим их гимну «Я торопился домой»?
— Превосходная мысль, отец. Мне кажется, даже такие кретины, как эти, быстро выучат слова.
Небо осветилось вспышкой молнии, и оба предводителя католической процессии увидели другую, марширующую навстречу им.
Глаза людей, составляющих эту группу, казались пустыми и белыми, как глаза мраморных статуй.
— Вот они! — крикнул кто-то, а за ним послышался женский вопль:
— Покажем этим грязным христопродавцам где раки зимуют!
— Да поможет нам Бог!
Отец Брайам счастливо вздохнул и бросился на баптистов.
— Аминь, отец мой, — откликнулся Альберт и тоже прибавил шагу.
Теперь бежали все.
Когда машина сержанта Морриса завернула за угол, новая вспышка молнии расколола небо и ударила в один из старинных вязов, выстроившихся вдоль Касл Стрит, Дерево рухнуло и запылало. В огненном зареве Моррис увидел, как две толпы бросились друг на друга. Одни бежали вверх по склону холма, другие вниз, и те и другие кричали, те и другие жаждали крови. Сержант Моррис пожалел, что сегодня с утра не сказался больным.
Кора открыла дверь спальни Майры и Чака Ивансов и увидела именно то, что ожидала увидеть. Потаскуха лежала обнаженная на двуспальной кровати, на которой, казалось, только что произошла смертельная схватка. Одну руку Майра закинула за голову и под подушку, поддерживая ее повыше, а другой держала фотографию, но держала ее не перед собой, а между ног, между жирных дряблых ляжек. Она как будто пыталась ее затолкнуть как можно глубже внутрь себя. Глаза ее были при этом закрыты. Майра пребывала в экстазе.