Нянечка для соседей
Шрифт:
— Ты, кажется, привязался, — замечаю я.
— Как к ней можно не привязаться? Она самый милый ребенок, которого я когда-либо видел. — Он дергает ее за одну из косичек, и она лучезарно улыбается ему, сплевывая яблочное пюре на подбородок. — Очень женственно, — хвалит он, вытирая ее рот.
— Но… разве ты не боишься быть слишком близко к ней? — интересуюсь я. — Что, если результаты покажут что она не твоя?
Он размышляет.
— Я не волнуюсь. Кому бы она ни принадлежала, результат будет тот же.
Я хмурюсь. Что это значит?
Прежде
Я улыбаюсь ему.
— На сегодня закончили?
— Наконец-то. — Он тянет за низ своей футболки. На ней трафаретная печать D20[12] под словами «Вот как я качусь». Очевидно, это связано с нашим вчерашним разговором. — Что ты об этом думаешь? — Он поднимает бровь.
— Я думаю, ты должен сжечь ее, — говорит Сай непринужденно, поглаживая щеку Ками одним из ушей ее кролика. Она хихикает. — В мусорном баке, в переулке за зданием. Просто сожги ее. Плохо для окружающей среды, но хорошо для человечества.
— Она милая, — честно говорю я Джеку.
Я могу поклясться, что он краснеет. Сайрус потягивается и встает.
— Ну, поскольку божья коровка уже готова ложиться спать, почему бы нам не заказать пиццу и разобрать эти коробки? Я хочу, чтобы сегодня вечером она спала в нормальной кроватке.
Джек кивает.
— Себ должен выйти через несколько минут. Он как раз заканчивает разговор. — Он поворачивается ко мне. — Ты можешь идти, если хочешь. Ты, должно быть, уже устала от нас.
Я качаю головой.
— Я не против остаться еще немного и помочь.
Он хмурится.
— Твоя смена с восьми до семи, верно? Тебе следует идти. Мы справимся.
— Хорошо. Что нужно класть в кроватку шестимесячного ребенка?
Он выглядит озадаченным.
— Просто… матрас, подушка и несколько одеял? Ну и еще ее игрушку? — Он смотрит на Сайруса, который пожимает плечами.
— Матрас и простыня в обтяжку. Никаких подушек. Опасность удушения.
Джек бледнеет.
Сайрус прочищает горло.
— Сколько у тебя стоят сверхурочные, сладкая?
— Примерно также, как и средняя пицца с ветчиной и ананасами. С добавлением сыра.
— Принято к сведению.
***
Час спустя мы значительно продвинулись вперед. Мы собрали коляску, пеленальную станцию, детскую кроватку и набор выдвижных ящиков, чтобы положить в них одежду Ками. Также, мы уничтожили три пиццы, три пирожных и упаковку пива из шести банок. Я получила больше удовольствия, чем когда-либо за очень долгое время.
— А как насчет одежды и прочего? — спрашивает Джек, пока я пытаюсь разобраться с радионяней. — У нас есть только самое необходимое. У нее даже нет никаких игрушек.
Я подношу монитор ко рту, как рацию.
— Я пойду завтра, если хочешь, — говорю я в трубку. Мой голос, наконец, доносится с другого
— Можно мне пойти с тобой? — спрашивает Джек. — Я бы хотел выбрать вещи для нее.
Сайрус глубоко вздыхает.
— Джек, клянусь Богом, если ты вернешься с какой-нибудь дурацкой мультяшной рубашкой…
— Она же ребенок. На всех детских футболках нарисованы мультфильмы.
— Тогда какого черта ты их носишь? У тебя задержка в развитии или что-то в этом роде?
— Бет нравятся мои рубашки, — возражает Джек.
Сайрус усмехается.
— Это, наверное, потому, что она привыкла проводить весь день с детьми.
— Это правда, — соглашаюсь я. Джек бросает на меня притворно обиженный взгляд, когда Себастьян входит в комнату. Он смотрит на всех нас сверху вниз с бесстрастным выражением лица, затем фокусирует свой напряженный взгляд на мне.
— Бет, — зовет он. — Можно тебя на пару слов?
Я моргаю. Неужели я уже в беде? Не прошло и суток с того момента, как меня приняли. Кивнув, я передаю отвертку, которую держу в руках, Джеку и присоединяюсь к Себу у кухонного стола. Он смотрит на свои руки, его губы плотно сжаты.
— Мне очень жаль, — тихо говорит он. — За то, что я так разговаривал с тобой ранее.
Я в шоке.
— Эм. Все в порядке.
Он качает головой.
— Нет, это не так. Мне очень жаль. Я не спал два дня, на работе все разваливается, а теперь это.., — указывает он на Ками, крепко спящую в своей новой кроватке. — Я не хотел срываться. Совершенно неуместно так разговаривать с сотрудником. Ты так нам помогаешь, и я тебе очень благодарен.
— Все в порядке. Я уверена, что вся эта ситуация очень напряженная.
Он кивает, поднимая руку, чтобы помассировать висок.
— Это не оправдывает мои действия, но спасибо.
— У тебя болит голова? — спрашиваю я. — У меня дома есть обезболивающее, если нужно.
— Она лишь слегка побаливает. Я в порядке. — Он прочищает горло, поворачиваясь к Ками. — Как ее здоровье?
Я рассказываю ему о назначенной встрече. Он внимательно слушает, задает вопросы, пока я передаю всю информацию, которую дал нам доктор. В какой-то момент он достает свой телефон и начинает делать заметки.
— В целом, — подытоживаю я, — она выглядит как совершенно здоровая девочка. Какой бы ни была ее жизнь до этого, она, похоже, не нанесла вреда ее здоровью.
Его плечи расслабляются.
— Слава Богу, — бормочет он.
Я рассматриваю его. Думаю, я недооценила его. Я была немного сбита с толку, когда он не захотел прийти на встречу сегодня утром, но кажется, что он все равно заботится о Ками. Даже если он убежден, что она не может принадлежать ему.
На столе рядом с его рукой звенит открытый ноутбук, и он автоматически проверяет его. Его лицо напрягается.