Нянька для олигарха
Шрифт:
— А пить все-таки не научилась! — констатировал Евгений, и лихо опрокинул содержимое стаканчика в рот. Но, в отличие от Надежды, закусывать не стал. И снова подлил в стаканчики.
— Все-все! Я — пас! — Твердо сказала Надежда и накрыла стакан ладонью. — Довольно!
— А я буду!
Евгений снова выпил, и исподлобья посмотрел на Надежду.
— Рылом, что ли для тебя не вышел, госпожа полковник? Вижу, не по нраву я тебе, в глаза не смотришь… Пить отказываешься…
— Пора возвращаться, — она посмотрела на часы.
— Подожди…, — Меньшиков накрыл ее руку своей ладонью. — Не
— Закурю!
Надежда взяла сигарету. Евгений поднес зажигалку. Затем подкурил сам.
— А раньше не курила, — сказал он и, откинувшись на спинку диванчика, выдохнул струйку дыма. — Но это тебя не портит.
Надежда молча смотрела на него, ожидая продолжения.
Евгений вернулся в исходное положение, и, положив локти на стол, пристально посмотрел на нее.
— Надя, это я! Женька Меньшиков! Неужели не узнала?
— И что? Я должна была броситься на твою грудь и зарыдать от счастья?
— Ну, могла бы обрадоваться! — Меньшиков пожал плечами. — Все-таки были когда-то знакомы…
— Не вижу повода для радости, — сказала Надежда и поднялась с диванчика. — Если хочешь, оставайся! А я пойду, надеюсь, что не заблужусь.
— Сядь! — неожиданно рявкнул Меньшиков, и дернул за руку, принуждая сесть. — Конечно, я скотина, что не сказал тебе про невесту, но ведь я ничего тебе и не обещал. Ты была славненькая, добрая девочка. Но на таких, как ты, не женятся, если за спиной нет крепкого тыла. С такими женами один путь — в Забайкалье! В Борзе или в Оловянную!
— Я тебе давала повод подумать, что хочу за тебя замуж? — вкрадчиво спросила Надежда. — Это в чем-то проявлялось?
— Но любая девчонка, если встречается с парнем, мечтает выскочить за него замуж, — непритворно удивился Меньшиков.
— Ты слишком хорошего о себе мнения, — Надежда неожиданно развеселилась. И этого самонадеянного, тупоголового типа она любила всю жизнь? Ждала, надеялась… — Учти, я неплохо провела время с тобой, но ты уехал, и я приняла это, как должное. Всю жизнь не любила смазливых мужиков, которые заняты только собой и своей карьерой.
— А ты злая! — покачал головой Меньшиков. — А ведь, я думал, ты любила меня. И часто вспоминал тебя. Я ведь приезжал в Белогорск. И вахтерша сказала, что ты ушла с фабрики, и поступила в школу милиции. Уехала в Саратов. Тогда я готов был все бросить, и забрать тебя…
— В Забайкалье? — рассмеялась Надежда. — Сейчас-то зачем врешь? У тебя было теплое место в Москве, влиятельный тесть, жена-красавица… И вдруг решил все бросить ради жалкой деревенской девчонки вроде меня? Врешь ты все! Только не знаю, зачем?
— Я тоже так подумал, зачем? Жена-милиционер! Этого мне не хватало!
— И ты приехал в Саратов, чтобы сказать мне об этом? Что только жены-милиционера тебе не хватало? Почти пять лет прошло, и ты приехал, чтобы сообщить мне эту гадость? Долго же ты собирался!
— Но ты можешь понять, что я тебя помнил все пять лет, что мы не виделись. Не понимал, что происходит, но помнил, пытался узнать, где ты, что с тобой…
— Евгений Федорович, — строго сказала Надежда, — давайте раз и навсегда забудем то, что было. Я вам поводов не давала заподозрить
— Вера умерла шесть лет назад! Мы с ней дружили еще до того, как я познакомился с Аллой… и с тобой. — Евгений отвернулся, и, заложив руки в карманы брюк, отошел от стола. Некоторое время он стоял молча, разглядывая сквозь решетку беседки озеро. Луна окончательно взошла над горизонтом, наполнив мир призрачными тенями. Над озером стлался низкий туман, лунная дорожка на воде едва просматривалась. Стало еще прохладнее, и Надежду не согревал даже свитер.
Тогда она взяла в руки стакан, взболтнула содержимое, и залпом выпила.
— Все! — сказала она резко. — Пошли! Я замерзла! И не против забыть этот разговор! Думаю, не стоит сообщать Андрею, что мы были когда-то знакомы. Это к делу не относится, и вызовет только нежелательные расспросы. У тебя — своя жизнь, у меня — своя, и не стоит смешивать одно с другим.
— Господи! Какая ж ты была красивая в этой отвратительной форме! — Неожиданно сказал Евгений. — Я поначалу тебя не узнал… Я терпеть не могу милицейскую форму, но как здорово ты в ней смотрелась! — Он резко повернулся и в два шага оказался около стола. Налил себе водки и тоже залпом выпил. Затем опустился на диванчик и обхватил голову руками. И, раскачиваясь из стороны в сторону, замычал, как от зубной боли. — Ну, зачем ты появилась? Уезжай!
— Ты пьян! — сказала Надежда и, взяв полупустую бутылку, запустила ее в открытую дверь беседки. — Хватит! Давай возвращаться!
— А ты и вправду зверь! — Меньшиков прекратил раскачиваться, отнял руки от лица и посмотрел на Надежду. Белки глаз казались особенно яркими на темном от загара лице. Евгений Меньшиков до сих пор оставался классным, сильным, красивым мужиком. Андрею еще расти и расти до своего отца. Хоть и вымахал ростом под притолоку, но шириной плеч пока не дотягивает, и выправкой, и статью особой, которая выдает бывалого вояку. Сразу понятно, что Меньшиков-старший не привык кланяться пулям, и тем более ползать на коленях перед женщиной…
И от этого у нее пересохло в горле. И более всего ей хотелось немедленно броситься, к нему, обхватить за шею, прижаться к теплой, колючей щеке. Надежда сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. И судорожно перевела дыхание. Нет, ни в коем случае она не должна показать ему, как жалеет, что у них не сладилось, не слюбилось… И в первую очередь, не по ее вине!
— Такая нежная, добрая девочка! И вдруг милиция! Что она из тебя сделала? — Меньшиков горестно вздохнул и пожал плечами. — Удивляюсь, как только Карасев к тебе подход нашел? Я ведь видел, тогда в Саратове, какая ты гордая появилась, недоступная… По-человечески поговорить не захотела…