Нянька для олигарха
Шрифт:
— Ты много на себя берешь, — перебил ее Карасев и поднялся из-за стола. — Много себе позволяешь! Я сам определяю, как мне поступать! И ты, как и прочие радетели, мне не указ. Как-нибудь сам разберусь.
— Сам разберусь… — передразнила его Надежда. — Ты рассуждаешь, как ребенок. Первый класс, вторая четверть. Ты уже столько наворотил! Столько накуролесил.
— Надежда, ты не прокурор, а я — не обвиняемый. Смотрю, хватка у тебя железная. Но у нас с тобой разные пути-дороги.
— Разные, но ты не можешь не понимать, что твоя дорога — прямиком на нары. Я не говорю о такой мелочевке, как неприкрытое давление
— Слушай, — Карасев побагровел, — ты решила меня пронять? Заставить повиниться в содеянных злодеяниях? Учти, это не пройдет!
— Думаешь, от всех откупишься? Только от совести откупиться не получится. Ты замешан в таких делах, что лучше сейчас идти с повинной…
— Все! Хватит! Смотрю, ты много на себя берешь! Позволь мне самому разобраться со своими делами.
— Разбирайся! Давно пора! К примеру, почему твои киллеры не столь удачны, как тебе бы хотелось. Конечно, удачи у них случаются, равно как и неудачи. Тебе фамилия Дорин ничего не говорит?
Карасев покачал головой.
— Абсолютно ничего! Первый раз слышу.
— Напомню, если вылетело из головы. Дорин — глава фирмы «Промстройэнерго», у которого вы наглым образом отобрали векселя Коржавинского ЦБК. Это уже не просто грабеж, это разбой. А покушение на убийство?
— Какое покушение?
— Покушение на Дорина. Твой человек вывез его за город, столкнул в колодец, но не убил, только ранил. Теперь Дорин оклемался и дает показания. И знаешь кому? Ребятам из Управления собственной безопасности МВД. Потому что твой человек до сих пор служит в милиции.
— Чушь! Конкретная чушь! — пробормотал Карасев. — Первый раз слышу об этом Дорине.
— Это уже твои проблемы. Не слышал, тем хуже для тебя. Слышал, намотай себе на ус. Хуже, если наезд на Дорина был совершен с твоей подачи. Ты, вижу, в таких делишках преуспел. Видела сегодня, как вы прессовали прокурора!
— О чем вы с ним договорились? — быстро спросил Карасев. — Ты провела у него больше часа.
— Мы с ним пили чай и закусывали пирожками с капустой. Вы ж его чуть голодом не уморили!
— А ты, выходит, спасла? И вышла от него с крайне довольным видом.
— И это тебе доложили? Что ж, я польщена!
— И все-таки, зачем ты побывала у прокурора, а затем у начальника милиции? Ты хотела перетянуть их на свою сторону?
— Нет, милый мой! Это твои приятели во главе с тобой пытались уломать их! Заставить, не мытьем, так катаньем закрыть глаза на ваши половецкие пляски вокруг комбината. Слава Богу, они понимают, что им выгоднее соблюдать закон, чем манипулировать им в угоду некоторым изрядно зарвавшимся олигархам. Оно ведь так, сегодня олигарх, а завтра «Матросская тишина», небо в клеточку и роба в полосочку.
— По-о-онятно! — протянул Карасев язвительно. — А ведь я поначалу не придал значения, что в окружении Зарецкого появился новый человек. Баба — бывший начальник угрозыска. Баба, которая отбилась от киллеров. Нет, Надежда, ты даже не мина, ты фугас под нашим бронепоездом.
— Бронепоезд ваш на дутых шинах, Карасев. Хватит гвоздя, чтобы притормозить его, а после уничтожить прямой наводкой.
— И
— Гвоздь ты сам себе приготовил. Тот, который в гостинице. Почти сто человек, с автоматами. Если вы ринетесь на завод, ты себе подпишешь окончательный приговор. Я тебе советую, завтра до часу дня незамедлительно убрать своих бойцов из Коржавино. К двум часам дня здесь появится Овсиенко с СОБРом и ОМОНом. Незаконное вооруженное формирование… Ты знаешь, чем это пахнет? Хочешь поиграть в войнушку? Увы, не получится, товарищ генерал-лейтенант!
— Ты меня хочешь предупредить? Зачем?
— По той простой причине, что Зарецкому не нужны подобные схватки в центре города. Прокурор опасается, что разнесут гостиницу, начальник милиции побаивается беспорядков. Так что убирайтесь подобру-поздорову, пока вас не принудили к этому силой. Представь только, какой вой поднимется в прессе!
Она поднялась со стула.
Карасев с недоумением посмотрел на нее.
— В чем дело?
— Я устала, хочу спать. Пусть твои мордовороты отвезут меня обратно. И не надо натягивать мне шапку на лицо. Мне абсолютно неинтересно, где вы тасуетесь. В городе без вашей конспирации знают, где штаб-квартира Стечкина. Тоже мне, Ленин в Разливе!
— А если мы тебя не выпустим? — поинтересовался Карасев.
— В колодец, что ли, как Дорина, спустите? Не советую! О том, что меня увезли твои люди, известно Добронравову. Если я не вернусь к утру, об этом доложат Овсиенко, прокурору и журналистам. Вы такой им карт-бланш в руки дадите! Учти, разнесут не только гостиницу, но и эту дачку. Говорят, тесть Стечкина очень любит здесь отдыхать? Или не тесть? Зять? Не суть важно. Спецназ свое дело знает. Раскидают все по кирпичику.
— Ты думаешь, мы тебя здесь оставим?
— Смешной ты человек, Карасев, вернее, абсолютно тупой! — развела руками Надежда, — И так, и этак тебя убеждаешь! Поступай, как хочешь, но позволь заметить, новых лавров ты себе не заработаешь, а вот статью, обязательно!
— Но ты проболтала больше двух часов, и так ничего не сказала. А мне нужно знать, что замышляет Зарецкий? Чего готовит?
— А тайна сия мне как раз не ведома. Не тот я человек, чтобы Зарецкий делился со мной своими планами. И как мне кажется, у вас есть свой человек в окружении Зарецкого, иначе, откуда тебе знать, что баба, которая помогла его охранникам задержать киллеров, бывший сотрудник уголовного розыска?
— В новостях вечерних услышали по телевизору.
— Врешь, там про это и словечком не упомянули. В Белогорской прокуратуре вряд ли проболтались, значит, есть казачок в наших рядах. И я, учти, выведу его на чистую воду.
— Ну, и семь футов тебе под килем, — добродушно сказал Карасев. — Недостаток движения заменяешь бесцельным барахтаньем? Создаешь видимость бурной деятельности? Что ж, мне это знакомо! Только смотри, как бы динамо-машина не сгорела!
— Я не думаю, что наша встреча оказалась бесполезной. — Надежда подошла к столу и довольно бесцеремонно стала собирать в сумочку вещи, разбросанные гэбистом по столешнице. Подумав секунду, прихватила пачку «Мальборо». Зря, что ли, страдала? Всю ночь не спала, Карасеву мораль читала, как записной педант. Какой-никакой трофей, компенсация за нервотрепку и душещипательные разговоры с Карасевым.