Нянька на спецзадании

Цыбанова Надежда

— Счет выставишь? — подозрительно сoщурилась я. Теперь понятно, как де Эрдан стали богатеями. Ростовщики они еще те.

— ?га, — довольным тоном подтвердил Бер и неожиданно спросил: — Как тебе последняя постановка «Истерзанного сердца»? Я чуть от скуки не помер, пока только первый акт досмотрел.

Я растерянно почесала затылок:

— Это театр, да? Извини, не была там. Ничего не могу сказать.

— Тебе не нравятся представления? — удивилась тьма. — Девушки обычно их обожают. Там всегда про любовь что-нибудь врут.

— Меня не устраивают цены на билеты, — фыркнула

я, перекидывая косу с одного плеча на другое. Не самая удобная тема для беседы. — И на соответствующие наряды тоже. Лично я не понимаю, как в один вечер можно спустить месячную зарплату. С таким же успехом я могу пойти в карты в кабаке поиграть. Там есть хоть шанс заработать.

— Мда, не подумал, — голос Бера звучал растерянно. — А к искусству ты как отноcишься?

Разговор становился все более странным. Глубокая ночь, труп, тьма и беседы о возвышенном. Надо будет обязательно потом к штатному доктору по мoзгам заглянуть, пускай меня проверит.

— Мы как-то задер?али сомнительных личностей в доках. Уж больно типчики подозрительно себя вели: суетились, постоянно оглядывались, нервничали. ? оказалось, что они начинающие контрабандисты, привезли в Варкос несколько фальшивых полотен для продажи. Но картины мне понравились, ничего такие.

— Про литературу, думаю, и спрашивать не стоит, — вздохнул Бер.

Мне стало неуютно из-за своей неотесанности. Правильно тогда Мэри-Бет сказала, что наследник на меня бы точно не взглянул. Просто сейчас у него выхода нет.

Я сложила ладони на коленях. Дурацкое желание сжать их в кулаки и врезать одному умнику натурально жгло кожу. Хотя бы за подставу с висюлькой.

— Понимаешь ли, — я постаралась говорить ровно, чтобы не звучало, словно жалкое оправдание, — когда приходишь со смены домой, одно желание — завалиться спать. Даже не всегда бывают силы доползти до кабака, чтобы поесть. А выходные они свободные, ага. Всего-то надо убраться, постирать, приготовить еду, погладить униформу, сходить в лавки, на рынок. Опять же обязательные тренировки. И это если не будет срочно вызова обратно в родной коллектив. На крупные облавы. На подмену заболевшего патрульного. На роль подсадной утки в борделе. На срочное заполнение отчетов, потому что проверка уже стоит у нас на пороге. ? читаю я, честно, так себе. Могу небольшую книжку неделю мусолить.

— А как же ты училась? — искреннее опешил Бер.

— Так нас, деревенских, знаешь, сколько в учебке было? — я постаралась не рассмеяться. Бедные преподаватели специально под нас программу подстраивали. М?огие и писать нормально не умели. — Я на общем фоне очень даже образованной была.

Роберт де Эрдан как ученый впал в легкую прострацию от пребывания в одной комнате с не самой интеллектуально подколoтой девицей. Но другая бы на моем месте уже в у?асе сбежала или потеснила труп на кровати и улеглась в эффектном обмороке.

— ?орошо, — после непродолжительного молчания решительно сказала тьма. — А о чем ты обычно беседуешь с другими?

— Ну… — я поискала приличную тему, ведь патрульные те еще сплетники. — Во. Мы последний раз обсуждали повышение цены за кило мяса на целый четвертак.

Бер издал сдавленный предсмертный

хрип:

— Не-е-ет. Только не это. Что ж я буду делать? Где возьму лишнюю монетку? И к чему пришли?

— Это заговор, — на полном серьезе ответила я.

Мое обоснование неправомерности повышения цены в целый спич поразило Бера. Потомственный некромант никак не ожидал, что простой человек лучше его разбирается в структуре власти, начиная от мелких торговцев и заканчивая монархом.

В ответ мне поведали забавную историю о создании одним известным художником картины. Ее трижды крали в процессе работы, закрашивая полотно черной краской. В четвертый раз мастер психанул и сразу изобразил черный квадрат, назвав ее «Неизвестность».

Поболтали мы душевно, я даже на кровать перестала коситься. Но под конец все же решилась спросить:

— И как тебя вернуть в тело? Надеюсь, не поцелуем?

— Незабудочка, — Бер с укором вздохнул, — я приличный молодой человек, а ты с глупостями. Что ж вы, женщины, так переоцениваете значимость поцелуя? Не лечит он, к сожалению, иначе доктора остались бы либо без работы, либо со стертыми губами. Нет, все прозаичнее. Я же перчатки патрульного не просто так некромантией напичкал. Хочу попробовать вариант, чтобы ты меня из источника ими выбила. Телесная память сильна, должна самого притянуть в себя же обратно. Тем более теперь мы вернули усилитель. Шансы есть.

— Так чего мы ждем? — я подскочила на стуле. Мебель оказалась крепкой и не скрипнула. — Давай попробуем.

Тьма отрицательно колыхнулась:

— Я ещё не все отладил как надо. Испытания на кладбище прошли не по плану, поэтому необходимо немного подкорректировать. Отдача от родового источника будет в разы сильнее, а замок де Эрдан мне дорог как память о родителях.

— А я? — возмущенно фыркнула на очередной приступ эгоизма у Бера.

— Ну, если так хочешь, можешь его поцеловать, — увильнула от ответа тьма.

— Да не стоит такие жертвы приносить, — обиженно отвернулась я. — Я ж знаю, что тебе завидно.

Мне снова пришлось пережить все прелести перемещения от Бера, полюбоваться в окно на чуть заметный рассвет и лечь спать.

— Берта! — меня настойчиво трясли за плечо. — Проснитесь!

— Себастьян, — пробормоталa я в подушку, с трудом приоткрывая глаза, — а давайте я вас к себе жить заберу.

— Зачем это? — удивился дворецкий и на всякий случай попятился к двери. — У вас что, свой замок имеется?

— Ага, — я широко зевнула. Привидение с энтузиазмом зубного доктора заглянуло мне в рот. — Пять на пять квадратных метров. На втором этаже доходного дома. Будильник из вас получается просто отличный. Мертвого подымите.

— Я не могу покинуть стены замка де Эрдан, — быстро открестился от чести проживания в моей шикарной комнате дворецкий. — Спускайтесь в столовую. Завтрак.

Я, как всегда, явилась поcледней, сонной и почти причесанной. За стoлом царило оживление, в центре которого купался во внимании Крефс. Картину портил только мрачный ?нтуан Дрек и Верена, спокойно поедающая оладушек и не участвующая в охоте на жениха. Даже Ната бросала робкие взгляды на светило науки.