Няня для бандита
Шрифт:
– Вот ты упрекаешь Миву за то, что она боится идти в школу, да? – говорила тетя Рэй. – А сам-то помнишь, как прошел твой первый школьный день?
– У-у, – качал он головой.
Но тетя Рэй знала, что большой босс лукавит.
– Не отмахивайся. Не надо притворяться, Даичи. Все ты помнишь.
– Тетя, давай не будем об этом…
– Нет-нет-нет, – упрямилась она. – Мне ты рот не закроешь.
– Ну не надо, ну пожалуйста, – просил Даниэль. И мне было очень непривычно видеть его в такой ипостаси. – В том дне не было ничего интересного.
– Он пришел домой с фингалом под глазом, – гордо выдала тетя Рэй, как партизан, шпионящий в тылу врага. – И с разорванным портфелем.
– Ох… – вздохнул Сато и отвернулся к окну. – Неужели это так важно?
– Конечно, важно… Он подрался с одноклассником.
– Не с одноклассником, – поправил Даниэль, – а со СТАРШЕклассником. И их было четверо. А я один. И они… они плохо себя вели. Я не мог им этого простить.
– У Даичи всегда было обостренным чувство справедливости. Он не мог спокойно смотреть, как кого-то обижают… Может, расскажешь, почему ты полез в драку? Поведай нам, пожалуйста. Мива и Софи этого не знают – расскажи им.
Но Даниэль только сухо буркнул:
– Они поставили подножку одной девочке.
– Хм, – мечтательно улыбнулась тетя Рэй. – Одной девочке… Это была необычная девочка, правда? Такая хорошенькая, курносая, с огненно-рыжими волосами, как у лисички. Я ее прекрасно помню, она была из хорошей семьи, училась на отлично, никогда не прогуливала школу. И они сразу же начали дружить с Даичи. Их дружба была крепкой и искренней. И когда они повзрослели, между ними возникло нечто большее, чем просто дружба между юношей и девушкой, – загадочно улыбнулась тетя Рэй и посмотрела на Сато. Но он не хотел об этом говорить и нарочно смотрел в окно, не поворачиваясь к нам. – Что это было, Даичи? Ты ведь помнишь это чувство?
– Это была любовь с первого взгляда? – спросила Мива.
– Не думаю, что с первого, малышка, но… То, что это была настоящая любовь, я не сомневаюсь. Они очень любили друг друга. И звали эту девушку Мари. Хм… – хмыкнула тетя Рэй и погладила Миву по голове. – Она была твоей мамой, детка. Как же я скучаю по тем временам.
Хоть я в этом разговоре и не участвовала, мне почему-то стало не по себе. Я в тот момент молчала. Но даже если бы и решилась что-то сказать, то все равно не смогла бы, потому что к горлу подступал удушливый ком. Мне было грустно. И жаль… Жаль Миву. Жаль тетю Рэй. Жаль ту девушку, которая покинула эту семью в столь раннем возрасте. И жаль самого Даниэля – теперь я видела, как он страдал. Не знаю, сколько лет уже прошло с тех пор, как ее не стало, но Сато страдал. Ему было трудно задавить в себе чувство горя. И он вымещал свои эмоции на других – на конкурентах, на друзьях-предателях, на мне, в конце концов. И даже в этот момент он снова думал о ней, я уверена. Его стеклянные глаза в то мгновенье представляли женщину, подарившую ему ребенка, а потом оставившую его одного. И теперь он не знал, как с этим быть – заменить жену и маму для
– Нантекота… – недовольно произнес водитель. И это встревожило тетю Рэй.
– Что случилось, Хитоши? Не ругайся при ребенке.
Но Хитоши был чем-то обеспокоен – он смотрел на дорогу и не прекращал сигналить черной машине, которая стала ехать так медленно, словно впереди была пробка. Хотя на самом деле никаких проблем не наблюдалось.
– Почему он так ползет? – задумался Даниэль и посмотрел назад.
У нас за спиной тоже ехала черная машина, и водитель держался к нам подозрительно близко. Что бы это могло значить?
– Что-то случилось, Даичи?
– Не знаю, тетя. Не знаю, – заметно нервничал якудза. – Но что-то тут не так. Мне совсем не нравится… Похоже на засаду… лучше наклоните головы.
Мы все вдруг затихли и стали переглядываться.
– Папа, мне страшно, – шептала Мива. – Папа, что происходит?
– Пока ничего, – сказал напряженно Даниэль и достал из-под пиджака пистолет. – Сохраняйте спокойствие. Не поднимайте голов… не двигайтесь…
И тут из машины впереди выбежал водитель: передняя дверь открылась, и мужчина просто бросил свой седан посреди дороги – прямо перед нами. А водитель сзади втопил газ в пол и с ревом движка заехал прямо в бампер, зажав нас в тисках.
Начиналось нечто страшное. Такого в моей жизни еще не случалось.
– ЭТО ЗАСАДА! ЗАСАДА!!! – кричал Даниэль. – Хитоши, выруливай! Сдавай назад, сдавай назад! НАЗАД!
– Папа! – кричала звонко Мива, бросившись к отцу. – Папа!
– Нет, Мива, нет! – оттолкнул он ее к няне.
Но было уже слишком поздно. Маховик неизбежности быстро набрал обороты.
Раздался треск стекла, и тетя Рэй откинулась на спинку сиденья…
У нее по кимоно расползалось зловещее багровое пятно, как от пролитого на грудь вина. Это пятно становилось все больше и больше, а няня хватала меня за руки, чтобы я хоть что-то сделала.
– ТЕТЯ РЭЙ! – крикнул Даниэль и потянулся к ней с переднего сиденья. – НЕТ! Н-Е-Е-ЕТ!!!
Она была смертельно ранена. Кто-то в нее выстрелил, и теперь она тихо истекала кровью у меня на глазах.
– А-А-А-А-А! – визжала Мива и сучила ногами, пытаясь подальше отползти от няни.
Теперь она ее пугала. От тети Рэй веяло близкой смертью, и девочка зарылась мне лицом в пиджак. Словно в поисках укромного места с защитой от всего того, что происходило вокруг. Ну а я, в свою очередь, была так же растеряна, как и она – только мне тогда не было, в кого уткнуться. Я становилась последней надеждой дочери якудзы. Это вызывало дрожь в руках и первые слезы из глаз. Ведь тетя Рэй умирала, а я никак ей не могла помочь.
Конец ознакомительного фрагмента.