Няня для главы сыскной полиции
Шрифт:
Полина, сделав что-то наподобие реверанса, послала мне робкую улыбку и скрылась за дверью. А Меньшиков, словно хищный зверь, приблизился к столу и навис надо мной. Подавляя своей мощной мужской энергией.
— Половина из тех свитков, что хранятся в моем шкафу, имеют личную подпись императора и не предназначены для посторонних глаз, Мария Андревна, — хрипота в его голосе усилилась, когда он произнес мое имя. Будоража и одновременно пугая.
Сглотнув, я подняла на него самый невинный из всех имеющихся в моем арсенале взглядов.
— Но
Мужчина поморщился и отступил, чтобы выдвинуть стул, сесть и вытянуть свои длинные ноги.
— Хорошо, считайте, что одно из обвинений с вас снято. Но остается второе. И от него не так-то просто отмахнуться.
— Это какое же? — поддалась я вперед уже догадываясь, о чем пойдет речь.
— На вас поступили три жалобы, Мария Андревна. Обвиняют в мошенничестве, присвоении чужих денег, пустых обещаниях. Как не стыдно такой молодой и красивой барышне заниматься подобными бесчинствами? Вы, наверное, не замужем?
— С чего вы взяли? — слегка опешила я от его последнего вопроса.
— Семейная жизнь, как правило, наводит порядок даже в самых буйных сердцах.
— Мирон Александрович, — прошипела я его имя. — Ваши шовинистические взгляды, оскорбляют весь женский пол. Поверьте, нам — молодым и красивым — совсем не обязательно вешать себе ярмо на шею в виде мужа, чтобы вести праведный образ жизни. А все эти жалобы, о которых вы говорите, без доказательств и гроша ломаного не стоят. Я порядочная женщина и требую к себе уважения!
— Покорнейше прошу простить, если мои слова вас оскорбили, — несмотря на сказанное, виноватым Меньшиков не выглядел. Скорее слегка удивленным моим напором. — По поводу доказательств… не расскажите, чем вы на самом деле занимаетесь?
— Я коуч… учитель, если вам так удобнее.
— Няня? Гувернантка?
— Нет, я учу не детей. Я учу взрослых. Осознанности. Позитиву. Учу людей прислушиваться к себе. Помогаю раскрыть свой потенциал. И все в таком духе.
Мирон около минуты молча следил, как я нервно стучу пальцам по столешнице.
— Значит, люди не зря на вас жаловались, госпожа Вольнова. Вы брали с них деньги за обучение, по сути, продавая… воздух?
Боже, в стране зануд этот мужчина был бы императором!
— Я бы назвала это иначе. Я фея, которая исполняет желания. За денежку, — подмигнула я ему и расплылась в сладкой улыбке. — И прежде, чем вы снова обвините меня в обмане, сообщаю, я никого силой на свои семинары не затаскиваю. Все мои ученики — добровольцы. Сами у них спросите!
— Всенепременно.
11.2
Боже, он словно цитирует комментарии хейтеров в моих соцсетях. «Продаете воздух», «обманываете людей». А я еще считала его интересным.
Токсичный, как и все мужланы!
— Мирон Александрович, — выдохнув, я нацепила на лицо вымученную улыбку, —
— Отнюдь, Мария Андревна, — он будто смеялся надо мной, копируя мой тон. — Куда вы так торопитесь? Мы только начали нашу познавательную беседу. Расскажите мне, как вы дошли до жизни такой?
Еще и издевается, гад!
Сильнее вытянув ноги, он задел мысками своих грязных солдафонских сапог подол моего новенького платья, чем разозлил еще сильнее.
— Да поймите вы уже, это не я такая, это обстоятельства. Как я могу хорошо зарабатывать без вложений? Семья у меня бедная, денег нет. На шее мачеха и младший брат, — как лихо завернула. Вот и пригодились «родственнички». — Я делаю то, что умею лучше всего — учу не отчаиваться! А то, что за это хорошо платят, не является нарушением закона.
— Не отчаиваться, говорите. Это как же? — Меньшиков даже брови сдвинул, притворяясь заинтересованным.
Но я не дура!
— С радостью бы с вами поделилась, Мирон Александрович. Но как-то нечестно по отношению к моим ученикам. Они, значит, деньги за знания платят, а вам все на блюдечке бесплатно преподнеси?
— Да будет вам, барышня, всего-то пара уроков? — усмехнулся он.
— С вами у меня ничего не выйдет, — покачала я головой. — Чтобы по-настоящему проникнуться, у вас должно быть желание. И не поддельное, напускное, а такое, чтобы нутро горело и светились глаза. Ваша цель должна быть реальна. Вы должны понимать, где находится ваша точка А, и как далеко вам от нее до точки Б.
Наконец-то мне удалось пошатнуть его непоколебимую стойкость. Да так, что он аж вперед поддался.
— Что еще за точки такие? О чем вы говорите?
— Точка А, это то, где вы сейчас находитесь. Но не физически, а психологически. А точка Б, это место, где хотите оказаться. Допустим, вы кто? Глава сыскной полиции? И зарабатываете сколько? Сотню рублей в месяц? — назвала я наобум пришедшую в голову сумму. Мужчина не перебивал, продолжая внимательно слушать. — А что, если я вам скажу — это не предел? Что, если вы можете зарабатывать тысячу рублей в месяц? Главное лишь захотеть…
Возникла пауза, в течении которой я ждала привычной реакции. Только вот… ее не последовало.
— Значит, именно на это и покупаются ваши ученики? Умно! Я бы поаплодировал, но руки занята, — они действительно были заняты. Он скрестил их на груди.
— Знаете что! — не выдержав, я подскочила на ноги, положила ладони на столешницу и наклонилась вперед. — Я не обязана сидеть здесь и выслушивать оскорбления. Не верите мне, опросите свидетелей, а я хочу домой!
— Хорошо, Мария Андревна, — Меньшиков тоже поднялся со стула и навис надо мной. Наши лица разделяли считанные сантиметры. — Считайте, что у нас случилась воспитательная беседа. Завтра мои люди опросят ваших учеников, а пока можете идти.