Няня для родного сына

Фомина Татьяна

Предложила ему поиграть в «прятки», чтобы отвлечь. Прятаться Кирилл любил. Он прятался в шкаф, за шторку, даже за большие мягкие игрушки, и всегда радовался, когда я его «находила». Найти хихикающего сынишку, который закрылся большим плюшевым медведем и зажмурил глазки, было не сложно. Но я всегда долго его «искала», вызывая у него ещё больший смех.

Обычно Кирилл не убегал из игровой. Но стоило мне отвернуться, как я услышала, что мой шалунишка выбежал из комнаты. Сейчас, когда Ангелины не было, Кирилл стал свободнее себя ощущать. Я заглянула в спальню: Кирилла в

ней не было, ни за шторкой, ни под кроватью. Рядом была смежная комната, предназначенная для меня, но так как я спала вместе с Кириллом, то она пустовала. Кирилл туда никогда не заходил, но решила проверить на всякий случай. Кирюши и в ней не было. Неужели он убежал на первый этаж?

Поблагодарила всё на свете, что Ангелины нет в доме, так как она ужасно не любила, когда ребёнок «путался у неё под ногами». Кирилла в гостиной тоже не оказалось. Большая спальня стояла закрытой, и попасть в неё Кирилл не мог. И ведь притих, что на него совсем не похоже!

А вот дверь в кабинет, где обычно работал Роберт, была чуть приоткрыта. Кириллу нравилось туда заглядывать. Неужели сынуля спрятался там?

В кабинете я была несколько раз. Первый, когда подписывала документы о приёме на работу, а потом заходила, когда Кирюша не хотел отпускать Роберта. Несмотря на все мои представления о солидности, массивности и мрачности подобных мест, кабинет в доме Щегельских был небольшим, светлым и, я бы сказала, достаточно современным.

Осторожно толкнула дверь.

– Кирюша? Где мой Кирюша?

Прислушалась. Тихо. Решила всё-таки посмотреть за портьерой. Осторожно прошла по мягкому ковру к окну. Даже портьеру отодвинула.

Нет никого.

Оставалась кухня. К Римме Альбертовне он мог спокойно заглянуть.

Собиралась выйти из кабинета, в который зашла без разрешения (надеюсь, меня за это не накажут), как взгляд случайно зацепился за безупречный порядок на рабочем месте. Но поразило не это. На столе, в позолоченной рамке, стояло чёрно-белое фото девушки. Любопытство пересилило. Подошла ближе и взяла рамку в руки.

На меня смотрела моя бабуля.

Улыбающаяся и молодая. Точно такой же карандашный рисунок висел у неё над кроватью, но бабушка никогда не говорила, кто его нарисовал.

Глава 26.

Очень осторожно ставлю рамку на место, и сама не своя выхожу из кабинета, прикрывая за собой дверь.

Это что же получается? Роберт был знаком с бабулей?

И не просто знаком, а хорошо знаком, раз она подарила ему свою фотографию, которую он до сих пор хранит.

Я настолько ушла в свои мысли, что совсем забыла, про сына. И когда Кирюша выскочил на меня из-за угла, чуть не подпрыгнула от испуга.

– Кирюша! Напугал! Ты где был?! – воскликнула, пытаясь прийти в норму. – А ну, иди сюда!

Но сынок заливисто засмеялся и побежал от меня.

– Осторожно, торопыжка! Не упади, – сказала ему вдогонку.

Но в ответ лишь услышала, как затопали маленькие ножки.

Весь день не могла сосредоточиться ни на чём. Из головы никак не выходила фотография, которую я заметила совершенно случайно. Теперь вместо страха перед

Робертом мной владело неудовлетворённое любопытство.

Ведь я считала, что бабуля просто нашла в интернете информацию о семье Мартина и из этого сделала свои выводы. А оказывается, она лично знала Роберта. Вот откуда взялось её «заморыш»! Ба знала, что родители Мартина жили в Нью-Йорке.

Ну, бабуля! И почему она мне ничего не сказала?

«Екатерина Петровна не любила распространяться о себе и о своих планах», – вспомнила слова Зимина.

Значит, и Зимин не владеет этой информацией. Но тогда о Роберте должен был знать Лехман! Или он тоже молчал? Ведь Виктор повторял практически то же, что говорила бабуля. В конечном итоге я ещё больше запуталась.

Единственным, кто мог сейчас ответить на все мои вопросы, оставался сам Роберт. Но задать ему их, значит, автоматически назвать себя Вероникой Рябининой.

Оставалась слабая надежда, что Роберт не интересовался жизнью моей бабули, и обо мне он может и не знать. Но тогда почему из всех мест на земном шаре Роберт выбрал город, где жила моя ба?

– Ни-ки! Ни-ки! – Кирилл дёргал меня за рукав. – Дём!

– Идём, мой хороший.

Мы собрались на прогулку, но я никак не могла выкинуть из головы тот факт, что ба и Роберт были знакомы!

Кирилл, как специально, требовал к себе внимания. Ему не хотелось сидеть на одном месте. Решила, что оставлю это головоломку на ночь, а пока займусь сынишкой.

Мы сходили на прогулку. После дневного сна у нас был запланирован зоопарк, но погода испортилась, а вести ребёнка под дождём я не рискнула. Зоопарк был открытый. Что ж, придётся перенести знакомство со зверушками на другой день.

Роберта я не видела. На обеде его тоже не было.

– Де Лёби? – спросил Кирилл.

– Не знаю. Наверное, он ещё не вернулся. Вот сейчас ты хорошо покушаешь, потом поспишь, и Роберт вернётся, – пообещала сынишке.

Кирилл немного поел сам, а потом пришлось его докармливать. Вылез из-за стола и протянул ручки.

Взяла на руки засыпающего сынишку.

– Кирюша, ты же уже большой, – попеняла ему Римма Альбертовна.

– Неть, – сынок покачал головой, обняв меня за шею и положив щёчку на плечо.

– О, да у кого-то щёчки тяжёлые?!

– Дя.

– А Нике не тяжело?

– Неть.

– Спасибо, Римма Альбертовна. Пойду, уложу его, пока не уснул.

– Идите! Погода такая, как раз только спать.

Римма Альбертовна оказалась права. Дождь монотонно барабанил по подоконнику, отбивая размеренный ритм. Кирилл спал, и я бы тоже последовала его примеру.

Сама не заметила, как глаза закрылись.

– Ники, – прошептал Кирюша. Резко открыла глаза и посмотрела на сынишку. Он стоял рядом, но глазки ещё спали.

– Кирюш, ты чего? – взяла его на руки, чтобы укачать. Может ещё поспит.

Мы проспали! Оба! И хоть никуда нам идти не надо было, но режим немного сбили.

– Кирюша, надо вставать, – попыталась разбудить маленького засоню.

– Неть.

– Ты ещё спать хочешь?

– Дя.

– А картинки будешь смотреть?

– Дя.