Няня и Зверь
Шрифт:
Я невольно улыбнулась. Хотя Зельда не была похожа на луч теплого солнца, казалось, что где-то внутри этого дизайнерского костюма у нее имелось сердце.
— Сейчас почти время обеда, я отведу вас к Юлии, и вы сможете вместе пообедать. Полагаю, вы вчера с ней уже встречались.
— Да, и это будет замечательно.
Через несколько минут меня привели в столовую.
8
Эйприл
Шестилетняя принцесса
В ней была какая-то взрослая грация, которая меня почти смущала. Я огляделась по сторонам. Вся комната была обставлена с формальной элегантностью, которая пугала даже меня. Стол был слишком длинным и высоким для ребенка, стулья — слишком большими и тяжелыми. В люстре было больше лампочек, чем на сорока футовой рождественской елке.
— Как ты думаешь, Юлия, здесь не слишком всего много? Может, найдем местечко поуютнее?
Глаза девочки расширились, и она с готовностью кивнула.
Я повернулась к Зельде.
— Мы можем перейти в солнечную комнату рядом с кухней? Думаю, там стол, как раз под наш рост.
Зельда нахмурилась.
— Там едят дети персонала с кухни.
— Неудивительно, что я посчитала ту комнату идеальным местом.
— Прекрасно. — Она давала указания по-русски Марго, которая стояла у входа в столовую. Ее брови поползли вверх, но она кивнула и исчезла.
Я провела свою подопечную в маленькую светлую комнату с окнами, выходящими на яблоню, полную яблок. Когда мы сели, Юлия украдкой улыбнулась мне. Обед состоял из курицы, картофельного пюре и овощей.
Юлия изящно отправила в рот зеленую фасоль и картофельное пюре.
— Ты с таким удовольствием ешь овощи, — сказала я. — Ты любишь овощи?
Она покачала головой в ответ и вернулась к еде.
— Тогда почему ты их ешь? Я имею в виду, это удивительно, что ты их ешь, хотя овощи и полезны пока ты растешь, чтобы из маленькой девочки превратиться в красивую молодую женщину, но это необычно для ребенка так спокойно их есть.
Она достала блокнот из маленькой розовой сумочки, висевшей у нее на шее, и начала что-то писать:
Он
Я пребывала в замешательстве.
— Что ты имеешь в виду?
Она не ответила. Просто продолжала есть, медленно потягивая из стакана свежевыжатый апельсиновый сок. Ее плечи, однако, не могли скрыть напряжения от слова, которое она написала.
Этот «Он» беспокоил ее, кем бы он ни был. Хорошо это было или плохо мне следовало узнать.
— Кто он? — Спросила я, но она не ответила. Она даже не удостоила меня взглядом. Поэтому я придвинула к себе ее блокнот и написала свой вопрос.
Кто он?
Она взглянула на лист, потом на меня и без всякого выражения вернулась к еде.
Мне показалось в этот момент, что я разговариваю со взрослой
Ее внезапный переход от взволнованного ребенка, который улыбался мне всего несколько минут назад, к холодно-отчужденному существу глубоко меня взволновал. Я решила, что ей нужно больше времени, чтобы узнать и привыкнуть ко мне, поэтому выбрала более нейтральную тему.
— У нас есть свободный час после обеда. Чем бы ты хотела заняться?
Тут она ожила и что-то написала в блокноте.
Рыжие волосы. Как у тебя.
И ее глаза умоляли меня, чтобы я разрешила ей покрасить волосы в рыжий цвет.
Я инстинктивно почувствовала, что она пытается мной манипулировать. Дети — мастера манипуляций. Было очевидно, что она уже просила какого-то взрослого и получила отказ, поэтому решила попытать счастья со мной. В другой ситуации я даже не стала бы рассматривать этот вопрос — покрасить волосы ребенку, но я также понимала, что это будет связующим упражнением для нас двоих. Мне нужно было, чтобы она доверяла мне и позволила приблизиться к ней. Я решила хорошенько все обдумать.
— Ладно, я подумаю, что можно сделать.
Свет в ее глазах погас, как будто она знала, что я посоветуюсь с другими взрослыми, и скорее всего они не разрешат, но она все равно кивнула.
После обеда я отвела Юлию в комнату отдыха, где мы начали играть в крестики-нолики. Я думала, что мне придется ей незаметно подыграть, чтобы она выиграла, Юлия оказалась немного чемпионом в этой игре. Для шестилетнего ребенка у нее оказалась природная склонность к пространственной соразмерности, и она выигрывала или половину времени делала ходы, где была ничья.
Через некоторое время я решила заняться с ней чем-нибудь другим. Мы наполнили стаканы водой, и она начала рисовать акварелью. Ее картина тронула мое сердце. Это была картина с тремя людьми перед домом. На женщине было розовое платье, а на мужчине — голубая рубашка и черные брюки. Они оба держали за руки маленькую девочку с вьющимися каштановыми волосами. На их лицах были большие улыбки. Светило большое желтое Солнце, рядом с ними росли цветы, а за ними виднелся дом с красной дверью. Я предположила, что это ее родители, но не стала спрашивать о них. Должно быть, с ними что-то случилось, если Юрий стал ее опекуном.
Вскоре пришло время пить чай.
Пока Юлия пила чай, я стала рассказывать о чае и любви британцев к этому напитку с дневным ритуалом. Я рассказывала, откуда берется чай, как его выращивают и сортируют на различные сорта. Рассказала о сборщиках чая в Шри-Ланке. Как женщины привязывают корзины к спинам и поднимаются на холмы, чтобы собрать листья. Я рассказала, что в любое время дня и ночи кто-то где-то пьет чай.
К концу чаепития Юлия уже много узнала о чае и его истории, но не произнесла ни слова.