Нью-Йоркские ночи
Шрифт:
– Как будем действовать? Пойдем без подмоги? Может ли ЛИНкс узнать, что мы подстраховались?
– Существует вероятность, что он сумеет подсоединить себя к камерам слежения в КиберТек, как только доберется туда.
– Полагаю, энергопитание отключено?
– Отключено. Но недолго и включить.
– Значит, если он сумеет подключиться к камерам наблюдения, нам лучше сделать, как он требует, и пойти одним.
Размышляя, Веллман ненадолго прикрыл глаза.
– Можете вы вызвать полицейскую машину? Пусть следуют за нами и встретят нас раньше, чем мы доберемся до офиса. Если мы поймем, что ЛИНкс не подключился к внутренней системе контроля,
– Я свяжусь с отделом Джеффа Симмонса, объясню ситуацию.
Холлидей взял интерком и следующие пять минут пытался убедить дежурного офицера в отделе Джеффа соединить его с Джеффом Симмонсом дома. Целую вечность офицер сопротивлялся, наконец все же согласился. Холлидей торопливо объяснил положение Джеффу. Полицейский внимательно его выслушал, время от времени задавая вопросы.
– Это дело непростое, – говорил Холлидей. – Мы не будем знать, как нам действовать, пока не доберемся туда.
– Я могу задействовать группу дронов и специалистов по заложникам. Мы будем ждать на безопасном расстоянии, пока вы с нами не свяжитесь, о'кей?
– Ну все. Я позвоню.
Холлидей сунул в карман интерком и кивнул Веллману:
– Я договорился.
– С тобой все в порядке, Хол?
Холлидей улыбнулся: Веллман впервые назвал его по имени.
– Я устал как собака и мерзко себя чувствую, Веллман, однако я хочу, чтобы Ким и Анна выбрались из всего этого живыми. Я хочу разделаться с… со штукой, которая убила Барни. Ты правильно сказал, сейчас против нас не тот ЛИНкс, только его часть. Мы справимся, Веллман.
Замкнуть круг, думал он, замкнуть круг, отомстить за смерть Барни, не во имя его памяти, для себя…
– Ты готов? – спросил Веллман. – В подвальном гараже ждет машина.
В лифте Холлидей привалился к стенке, облицованной искусственными деревянными панелями, проверил пистолет, баллон с фризом. Потом поднял глаза на спутника.
– Послушай, – внезапно спросил Холлидей, – у тебя есть имя?
Веллман улыбнулся:
– Зови меня просто Веллман, о'кей?
Они вышли из лифта и направились в гараж. Веллман сел за руль и вывел машину по наклонному пандусу из гаража в уснувший под снежным одеялом город. Они ехали на север к Пятой авеню. Холлидей откинулся на сиденье и смотрел, как мимо проносятся знакомые здания, чужие и безразличные, скрывающие в своих недрах людей, жизни которых никогда не пересекутся с его собственной и которым неведомо, в каком кошмаре пребывают сейчас Анна и Ким. На Холлидея снова накатило отчаяние, разум отказывался верить, что Нью-Йорку безразлична смерть Барни. Ему пришло в голову, что после смерти мы – только сумма воспоминаний, живущих в сердцах людей, которые, в свою очередь, тоже уйдут, и вскоре память обо всех ныне живущих развеется, а значит, в конечном счете от индивидуума не остается ничего вечного. Важно только то, что мы думаем об ушедших и как относимся к живым.
А в настоящий момент важно обеспечить безопасность трех ни в чем не повинных женщин, и не важно, на что для этого придется пойти.
Они проехали Манхэттен и оказались на 87-м шоссе. Вокруг была ночь. Наконец Холлидей прервал молчание:
– Он может потребовать одного – наши жизни, – мрачно заметил он.
– Анна сказала, что ему нужно, чтобы мы заплатили, – возразил Веллман. – В конце концов, мы несем ответственность за уничтожение ЛИНкса в Сети.
– Может, мы смогли бы, – слабо улыбнувшись, начал Холлидей. Поразмыслив, он пришел к
Веллман бросил на него быстрый взгляд:
– Что ты имеешь в виду?
– Надо полагать, что ЛИНкс, как и любой из нас, хочет жить. Он уже попробовал жизни и не желает ее лишиться. Если нам удастся захватить Киа живой или если она умрет… тогда все, что осталось от ЛИНкса, тоже погибнет. Таким образом… мы можем предложить ему жизнь. В обмен на освобождение Ким, Анны и Киа мы позволим ему загрузиться в компьютер. – Холлидей говорил таким тоном, как будто речь шла о том, чтобы поместить в аквариум крупную хищную рыбу.
Веллман с сомнением покачал головой.
– Я уже думал об этом. Мы можем сделать предложение, обещать, что сохраним ему жизнь, будем со своей стороны соблюдать условия договора. Но ведь он знает людей и их обычаи, Хол. Он имел с нами дело, а потому в курсе, как мы лжем^и выкручиваемся, чтобы добиться желаемого. Он понимает, что, стремясь избежать повторения случившегося, мы, вероятнее всего, выключим компьютер, как только ЛИНкс окажется в заключении. – Веллман крепче сжал руль и засмеялся: – И если хочешь знать, мы бы так и сделали!
Холлидей молча смотрел в темноту за окном. Город остался позади, сейчас они неслись по разоренному, отравленному краю. Там, за тонкими стенками теплого кокона автомобиля, мир казался холодным, погруженным в смертный сон.
– Почему КиберТек, Веллман? – спросил он. – Я имею в виду, почему он решил сюда вернуться?
Веллман не отрываясь смотрел в ветровое стекло, на лице его застыло непонятное выражение. Помолчав, он сказал:
– Возможно, я приписываю антропоцентрические мотивы существу, абсолютно чуждому всему человеческому, существу, которое мы никогда не сумеем понять, но КиберТек – место, где ЛИНкс появился на свет, так сказать, родился. Может, он понимает, что сегодня ему предстоит погибнуть, и желает умереть там, где родился.
– Как животное, которое забивается в свой угол… – задумчиво протянул Холл идей. – Кто знает, может быть, в нем от животного больше, чем от человека? Смотри, например, как он убивает, чтобы чего-нибудь добиться или когда считает, что оказался в опасности…
Веллман снова взглянул на собеседника.
– Прости мне личное замечание, Хол, но для стороннего наблюдателя твое отношение к людям представляется весьма идилличным, ты смотришь на них словно через розовые очки. – Веллман улыбнулся. – Люди ведь тоже убивают, желая заполучить то, что им нужно, убивают, когда им угрожает опасность. Сначала все рассчитают, а потом убьют. ЛИНкс делает то же самое. Нет, на мой взгляд, у ЛИНкса больше сходства с генами его создателей, чем у любого представителя животного царства.
– Но человеческие существа способны к сочувствию и состраданию, – возразил Холлидей.
Веллман засмеялся:
– А вдруг ЛИНкс тоже способен? Тогда можно доказать, что так называемые высокие чувства имеют в своей основе чистую механику.
Холлидей прикрыл глаза. Ему вспомнилось время, когда сестра насмехалась над его интеллектом, а он чувствовал себя смущенно и униженно, сомневался в себе и в своем месте в этом мире. Этот страх жил в нем и по сей день. Он как будто полагал, что где-то там, далеко, неизвестно где, существует абсолютная истина, но у него недостает интеллекта, чтобы воспринять ее, а потому его существование является в каком-то смысле ущербным и малоценным.