Нюренберг предостерегает
Шрифт:
Но чтобы у читателя не сложилось впечатление, что мы с генералом Руденко были чуть ли не друзьями, считаю необходимым уточнить — дистанция между нами всегда и во всем существовала.
Наверное, это ценилось моим начальством. Малейшее некорректное поведение было бы строго наказано. Там было кому оценить мое поведение. И не только мое.
Рассказывают, что более тысячи человек утверждало, что они вместе с Лениным на субботнике несли бревно. Я не нес с Руденко «бревно». Моя роль на Нюрнбергском процессе была скромной и ограничивалась конкретными служебными обязанностями.
Открою тайну: у Романа Андреевича в личной охране нас было двое. И оба — в звании сержанта.
Нюрнберг находился в американской зоне оккупации, и американцы разрешали приехать на процесс определенному количеству офицеров. Поэтому часть «нужных товарищей» из числа офицерского состава были обмундированы в солдатскую форму с соответствующими документами. Я не знал, что мой напарник — офицер КГБ. Между нами никогда не возникало серьезных конфликтных ситуаций. Постоянная забота о безопасности Романа Андреевича было главным в нашей службе. Все остальное было несущественным. О том, что мой напарник капитан, я узнал после процесса, когда мы выехали из американской зоны оккупации. На одном из привалов он вышел из машины в офицерской форме и погонах капитана. Пожал мне руку, поблагодарил за совместную службу. Я так, к сожалению, и не узнал его имени и фамилии (убежден, что он работал не под своей). Скажу лишь, что это был порядочный и обязательный человек, ко мне относился, как к младшему брату. Не раз и не два, когда создавалась нештатная ситуация, он оказывал мне помощь. Не все кагэбисты были лютые звери, как стало «модно» о них писать теперь.
По приезде к месту службы меня вызвали в политический отдел армии. Член военного совета армии долго и с нескрываемым интересом беседовал со мной. Прочитал мне письмо Р. А. Руденко генералу Чуйкову и велел отправить меня в отпуск.
В отпуске я был где-то в декабре 1946-го или январе 1947-го года. А чтобы девушки видели, какой я геройский парень, иногда ходил по городу без шинели, при всех наградах. После отпуска в свою часть я уже не вернулся: ездил по воинским частям советской зоны оккупации и рассказывал о Нюрнбергском трибунале. Так началась моя жизнь политработника в послевоенное время.
2
О тех, кто покончил счеты с жизнью до суда народов
Историки утверждают, что после поражения в России Наполеон «искал смерти на поле боя».
1814 год. Битва при Арси-сюр-Об. Наполеон направляется к месту боя, где почти не было солдат, так как все они погибли в тяжелом неравном бою. Адъютанты бросились за императором, чтобы удержать его. Маршал Себастьян закричал им: «Оставьте его, ведь вы видите, он делает это нарочно, он хочет покончить с собой».
...«Но ни картечь, ни ядра его не брали», — комментирует этот эпизод академик Тарле в книге о Наполеоне. Легенда о неуязвимости оказалась мифом. После смерти Наполеона на его теле были обнаружены следы многих ранений, о которых никто не знал. Наполеон скрывал их от армии, боясь посеять панику.
Что же касается фашистских правителей, то никто из них не искал смерти в бою. Они бросали в бой все, что наскребли для обороны Берлина, чтобы продлить свое существование. Ни фюрер, ни его «партайгеноссе» не покончили жизнь по-офицерски — не застрелились. Лишь страх возмездия за чудовищные злодеяния заставил их принять яд или повеситься в Нюрнбергской тюрьме на унитазе. Вот почему в руки правосудия попала не вся главная когорта правителей фашистской Германии. Заочно судили «серого кардинала» Гитлера Мартина Бормана. Позже, в 70-е годы прошлого столетия, было установлено, что он погиб, когда бежал из окруженного Советской Армией Берлина.
Шеф гестапо Мюллер исчез без следа. Долгие годы ходили слухи, что он оказался после войны в Москве. Но никаких подтверждений эта версия не имеет.
Израильская правозащитная организация Центр Симона Визента-ля в свое время обратилась к конгрессу США с просьбой обязать спецслужбы рассекретить документы, касающиеся Генриха Мюллера.
Мария Селезнева в газете «Новые известия» писала:
«По сути, запрошенные Центром Симона Визенталя документы сейчас могут оказаться единственным свидетельством того, что же на самом деле произошло с одним из руководителей Третьего рейха после падения преступного режима. У исследователей, изучающих историю нацизма, на этот счет существуют разные версии. Некоторые говорят, что Мюллер бежал в Бразилию и там шпионил на СССР. Немецкие специалисты утверждают, что во время «холодной войны» он, наоборот, довольно плотно сотрудничал с американскими спецслужбами. Ни та, ни другая теории не подтверждены документально и в равной степени имеют право на существование. Мюллер был известен своими приспособленческими качествами. Он служил Гитлеру — так же ревностно, как в свое время Веймарской республике».
Гиммлер, Геббельс, Геринг и Мюллер — это, конечно, архизлодеи, «палачи высшей марки», по вине которых были убиты, замордованы миллионы невинных людей, исковерканы миллионы человеческих судеб. Но на процессе не хватало главаря фашистских палачей Гитлера.
Вряд ли он там повторил бы то, что говорил о себе в дни триумфальных побед: «Я самый великий деятель, какого только знала история Германии». Пусть бы выслушал показания свидетелей, которые обвиняли его от имени 50 миллионов, по его вине лишенных жизни. Мертвые не могут обвинять. За них говорили оставшиеся в живых.
В заключительной речи Р. А. Руденко сказал: «...За каждое убийство, за каждую каплю невинной крови несут ответственность подсудимые, ибо между ними и непосредственными исполнителями убийств, истязаний разница только в масштабе преступлений: те — непосредственные палачи, а они — главные палачи, начальники палачей, палачи высшей марки».
Нам недостаточно просто разбить русскую армию и захватить Ленинград, Москву, Кавказ.
Мы должны стереть с лица земли эту страну и уничтожить ее народ...
А. Гитлер
«Он родился на свое собственное и всего мира несчастье», — так определил Томас Манн факт рождения Гитлера.
В католической метрической книге в Браунау об Адольфе Гитлере есть две записи, сделанные католическими священниками: это обычные свидетельства о рождении и — с опозданием — запись о смерти.
«Адольф Гитлер родился 20.04.1889 года в половине седьмого, крещен 22.04. в четверть четвертого Игнатием Пробстом, законнорожденный католик.
Отец: Алоиз Гитлер, таможенный чиновник, мать Клара, дочь Иоганна Пельцла, строителя из Шпиталя в Нижней Австрии».
Адольф Гитлер покончил с собой 30 апреля 1945 года. Только спустя 12 лет, 11 января 1957 года, настоятель и приходской священник Иоганн Людвиг внес запись в метрическую книгу: «Решением суда первой инстанции Берхтесгадена от 23 октября 1956 года обьявлен мертвым».
Подпись.
Так описывает историк Мазер факт рождения Гитлера и запись