Нюренберг предостерегает

Гофман Иосиф

Кабулов: Наши люди, которые сейчас находятся в Нюрнберге, сообщают нам о поведении обвиняемых на допросах (читает записку). Геринг, Йодль, Кейтель и др. вызывающе держат себя при допросах. В их ответах часто слышатся антисоветские выпады, а наш следователь т. Александров слабо парирует их. Обвиняемым удается прикинуться простыми чиновниками и исполнителями воли верховного командования.

При допросе англичанами Редера последний заявил, что русские хотели его завербовать, что он давал показания под нажимом. Это его заявление было записано на пленку.

Вышинский:

Прокурор должен, где это надо, срезать обвиняемого, не давать ему делать антисоветские выпады.

Этот сталинский инквизитор имел богатый опыт «срезать» обвиняемых на процессах 1937-1938 годах.

Стал известен такой факт. О нем поведал бывший ответственный сотрудник ЦК КПСС Замятин.

Министр иностранных дел Украины, старый большевик Ману-ильский обратился к Сталину с письмом. В нем он сообщал, что располагает конкретными неопровержимыми доказательствами, что Вышинский был «стукачом» царской охранки и по его наводке были расстреляны многие революционеры. На письме Сталин написал: «А. Вышинскому И. Ст.». У Замятина были комментарии по поводу такой резолюции. Ее смысл можно выразить поговоркой: «Рыбак рыбака видит издалека». У меня нет комментариев этой странной резолюции. Приведу лишь один пример того, за что расстреливали людей в 1937-1938 годах. Парторгом 508-го механизированного полка был майор Никитин. Мы с ним учились в военно-политической академии. Однажды он мне по большому секрету рассказал, что в деревне, где жила его семья, было два трактора. Его отец, Иван Никитин, будучи прилежным трактористом, не успел «причепурить» свой трактор к какому-то празднику (подробно не помню), как это сделал его коллега на другом тракторе, и за это был расстрелян как враг народа.

На суде в той или иной форме заходила речь и о московских политических процессах в 1937-1938 годах.

Гесс не называл прямо, где именно проходили эти процессы, но и без того было ясно. Он утверждал, что подсудимые весьма странным образом изобличали сами себя, а когда им выносили смертный приговор, то они аплодировали, к удивлению всего мира.

В связи с заявлением Кабулова на заседании комиссии от 16 ноября 1945 года начальнику следственного отдела г. Александрову пришлось оправдываться.

Тов. Горшенину К. П.

В связи с поступившими к вам сведениями о том, что будто бы во время производившихся мною в Нюрнберге допросов обвиняемых по делу о главных военных преступниках с их стороны были сделаны выпады против СССР и лично против меня, докладываю следующее:

1. На всех допросах, кроме меня, присутствовали полковник юстиции Ро-зенблит и, как правило, полковник юстиции Покровский.

2. Никаких выпадов против СССР и лично против меня ни со стороны допрошенных обвиняемых, ни со стороны допрошенных свидетелей сделано не было.

3. Случай, о котором вам было сообщено как о случае, будто бы имевшем место со мной, в действительности имел место в моем присутствии во время допроса 18 октября с. г. американским подполковником Хинкелем обвиняемого Франка.

По окончании допроса Франк действительно обозвал Хинкеля свиньей.

На этом

допросе я присутствовал в качестве наблюдателя. Я лично приступил к допросам только с 3 ноября с. г.

Докладывая об изложенном, я считаю, что в данном случае правительственные органы были дезинформированы о действительной обстановке, в которой протекали допросы обвиняемых.

Я прошу назначить специальное расследование для установления виновных в подобной дезинформации и привлечь их к строгой ответственности.

Вместе с тем я прошу пресечь различного рода кривотолки в связи с производившимися допросами обвиняемых, т. к. все это создает нездоровую обстановку и мешает дальнейшей работе.

При этом прошу учесть следующее:

а) Вопросники, подготовленные для допроса обвиняемых, были переданы для ознакомления т. Руденко и им санкционированы.

б) Точно так же им был санкционирован и допрос обвиняемых, для чего т. Руденко лично вел необходимые переговоры с американским обвинителем Джексоном, т. к. в первой стадии американцы возражали против того, чтобы допросы мы производили непосредственно сами, а не через них.

Г. Александров.

2 декабря 1945 г.

Чтобы читатель имел представление о работе комиссии, привожу еще несколько документов.

Телефонограмма по ВЧ

Из Берлина. 19 ноября 1945 г. 01 ч. 15 м.

Тов. Вышинскому А. Я.

Покровский сообщил следующее:

1. В Комитете обвинителей первоначально была договоренность о том, что вступительная речь будет длиться до 2-х часов. Но дня четыре тому назад договорились иначе, о чем Покровский якобы сообщил Руденко. Было решено, что для вступительных речей потребуется значительно больше времени.

Порядок выступлений предусмотрен следующий:

Первая речь Джексона — «Общий план или заговор» — будет построена на документах и на анализе доказательств и займет 2-3 дня. После речи Джексона его помощники будут зачитывать суду все документы, на которые Джексон будет ссылаться в речи.

Вторая речь — английского обвинителя — займет одно полное заседание. Затем будут зачитываться документы.

Третья речь — француза.

Руденко будет выступать последним.

В связи с таким порядком в английской записке Покровскому по поводу нашей просьбы отложить начало процесса сказано, что англичане не видят возможностей поддержать на комитете просьбу отложить процесс, т. к. Руденко должен будет выступить через 3-4 недели.

В настоящий момент американский обвинитель еще не дал ответа на нашу просьбу. Французский обвинитель дал понять, что хочет поддержать нас, но сделал это в устной и необязывающей форме.