Нюрнберг: балканский и украинский геноцид. Славянский мир в огне экспансии

Максимов Анатолий Борисович

Вывод первый. Развертывание сил ООН происходило в бывшей Югославии, которая распалась на части. Эти «части» были признаны мировым сообществом, но их правительства реально не контролировали территории, на которые претендовали.

Вывод второй. Миссии ООН сотрудничества с воюющими сторонами добиться не удалось, поскольку силовое решение не могло способствовать снятию основной проблемы, вызвавшей конфликт: кто управляет сербскими общинами в Хорватии и Боснии.

Вывод третий. Миссия ООН своими непрактичными действиями

доказала свою неспособность оправдать ожидания конфликтующих сторон.

Вывод четвертый. Отсутствие согласия среди членов СБ ООН часто заводило дело в тупик: страны, выделившие свои военные контингенты, и великие державы, которые не направили свои войска в Югославию, занимали разные позиции по отношению применения силы и отмены эмбарго на поставку оружия боснийскому правительству.

Вывод пятый. В глазах противоборствующих сторон миротворцы с самого начала действовали не беспристрастно, а в основном в интересах мусульманско-хорватской стороны.

Вывод шестой. В Боснии вмешательство сил ООН фактически изменило исход войны в пользу противников сербов. Именно хорваты и мусульмане, несомненно, больше всего выиграли от «активного» присутствия сил ООН. Это отлично видели сербы и их доброжелатели.

Вывод седьмой. Сами представители ООН по окончании операции отметили: международные силы оказались вовлеченными в военный конфликт и открыто выступали против боснийских сербов, окончательно потеряв имидж беспристрастности, столь присущий ООН.

Вывод восьмой. Представители констатировали, что сила ООН, «которую никто из конфликтующих сторон не любил и не боялся, оказалась неспособной наладить диалог или стукнуть кулаком, чтобы заставить стороны начать переговоры».

«Нежелательный элемент»?! Федеративное государство Югославия раздражало Запад своей самостоятельностью по двум причинам: оно находилось на перекрестье геополитических интересов фактически всех стран Европы, а из дальнего зарубежья – США; это было славянское образование, столь трудно управляемое извне.

С уходом с политической арены президента Тито, а затем с началом распада системы соцлагеря и особенно СССР, Югославия стала стремительно подвергаться атакам враждебных ей сил, целью которых был распад этого союзного государства. Внешние силы с опорой на внутренние силы – приверженцы распада государства на «удельные княжества» – объединили свои усилия, и, через военный конфликт, окончательное расчленение Союза состоялось.

Трудно представить, что первое лицо государства оказывается сторонником расчленения страны (хотя после предательства Горбачева и Ельцина россиян, да и мир, уже нечем удивить!). Но в Югославии случилось именно так. Последний президент СФРЮ Стипе Месич так определил свою позицию в отношении распада своей страны: «Мне хотелось увлечь идеей распада Югославии тех, кто обладал весомым влиянием в Европе – Геншера и Папу. С Геншером я встречался даже три раза. Он помог мне получить аудиенцию у Папы. И тот, и другой согласились, что было бы лучше, если бы СФРЮ перестала существовать».

(Прим. авт. Не повезло Месичу, лавры «герострата» против своего

народа уже получил Горби – тридцать сребреников в виде Нобелевской премии!).

Усиленные Западом тенденции распада Югославии стали особенно нарастать, когда окончательно стало ясным стремление Словении и Хорватии выйти из состава СФРЮ, независимо от того, будет ли заключен договор о союзе суверенных государств или нет.

Таким образом, гипертрофированное стремление наиболее полно удовлетворить собственные корпоративные и национальные интересы, не считаясь с интересами других субъектов Федерации, вело к катастрофе.

Объединяющая и национально образующая югославский союз Сербия вынуждена была оставить идею сохранения Югославии. И она была склонна принять «новую страну» в уменьшенном виде, но при условии, чтобы сербы жили в одном государстве. Сербия выступала против дискриминационной политики по отношению к сербскому населению. Ибо он оказался в меньшинстве в бывших республиках: Сербии, Боснии и Герцеговине, Хорватии, Черногории, Словении и Македонии.

Один из исследователей Югославской трагедии А. Дугин в статье «Геополитика югославского конфликта» справедливо подчеркивал, что «Балканы – это узел, в котором сплелись противоречивые интересы всех главных европейских геополитических блоков. Именно поэтому судьба балканских народов символизирует судьбу европейских народов».

И действительно, в отношении этого региона отчетливо пролеживается историческая закономерность: глобальные изменения в соотношении мировых сил всегда неотвратимо отражались на расстановке сил на Балканах.

До распада Варшавского договора, по мнению югославского политолога Х. Станоевича, на Балканах существовало равновесие сил. Он даже приводил «формулу безопасности» региона: «2 + 2 + 2». В этот простейший цифровой ряд заложена глубокая мысль, на основе которой вторую половину прошлого столетия мирно сосуществовали как минимум шесть государств, да и все остальные на Европейском континенте. Почему?

Это означает: две страны НАТО (Греция и Турция), две страны Варшавского договора (Болгария и Румыния) и две нейтральные страны – Югославия и Албания.

Четырехлетняя война (1991–1995) в бывшей Югославии завершилась. Ее исход трагичен: 200 000 человек погибших, более 500 000 раненых, 3 000 000 стали беженцами и перемещенными лицами. К огромным материальным потерям прибавляются неизмеримые моральные, духовные и политические муки – последствия этой трагедии, разделившей пролитой кровью на многие десятилетия три живущих ранее в одном государстве народа – сербов, хорватов, мусульман.

Казалось бы, Югославская трагедия должна была стать уроком и упреком всему цивилизованному миру, но… стала прелюдией к «балканской бойне». И снова: неправедная сила «демократов» против справедливых сербов.

Подготовка «Балканской войны»

Хроника политического обоснования «бойни» (ликвидация следов коммунистического прошлого Югославии):

1990 – первая половина 1991 года. Не было ни одной международной организации или страны, которые на официальном уровне поддерживали бы тенденцию к дезинтеграции Югославии. Большинство официальных кругов стран ЕС, а также США и СССР до его распада, стояли на позиции сохранения Югославской федерации.