Нюрнбергский процесс, сборник материалов

Горшенин Константин Петрович

Вопрос: До какого чина вы дослужились?

Ответ: В 1940 году был гауптштурмфюрером СС.

Вопрос: Знаете ли вы Адольфа Эйхмана?

Ответ: Да, я знаю Эйхмана с 1934 года.

Вопрос: При каких обстоятельствах вы познакомились с ним?

Ответ: Мы приблизительно в одно время, в 1934 году, вступили в СД. До 1937 года были в одном отделе.

Вопрос: Насколько хорошо вы лично знали Эйхмана?

Ответ:

Мы знали друг друга отлично. Мы были с ним на «ты», и я также очень хорошо знал его семью.

Вопрос: Какое положение он занимал?

Ответ: Эйхман был начальником отдела в IV управлении, т.е. гестапо, в главном имперском управлении безопасности (РСХА).

Вопрос: IV управление или отдел? Если отделение, то какое это было отделение?

Ответ: Он руководил отделом IV-A-4. Этот отдел охватывал два реферата. Первый реферат был рефератом по делам церкви, второй — по еврейскому вопросу.

Вопрос: Каковы были особые задачи отделения IV-A-4-b главного имперского управления безопасности?

Ответ: Отделение IV-A-4-b занималось еврейским вопросом в рамках РСХА. Эйхман имел особые полномочия от группенфюрера Мюллера, начальника 4-го управления, и от начальника полиции безопасности. Он был ответствен за так называемое решение еврейского вопроса в Германии и во всех занятых Германией областях.

Вопрос: Можно ли деятельность в отношении евреев подразделить на определенные периоды?

Ответ: Да.

Вопрос: Дайте Трибуналу приблизительное разграничение этих периодов.

Ответ: Да, до 1940 года общая директива реферату была — решить еврейский вопрос в Германии и занятых ею областях с помощью планового выселения. Вторая фаза началась с этого времени: концентрация всех евреев в Польше и других занятых Германией восточных областях, и причем в форме гетто. Этот период продолжался приблизительно до начала 1942 года. Третьим периодом было так называемое окончательное решение еврейского вопроса, т.е. планомерное уничтожение еврейского народа. Этот период длился до октября 1944 года, пока Гиммлер не отдал приказ прекратить это уничтожение.

Вопрос: Когда вы впервые стали иметь дело с отделом IV-A-4 РСХА?

Ответ: Это произошло в 1940 году. Я случайно встретил Эйхмана.

Вопрос: Какую должность вы занимали?

Ответ: Эйхман сделал мне предложение отправиться в Братиславу и занять там пост консультанта по еврейскому вопросу при словацком правительстве.

Вопрос: В течение какого времени вы находились на этом посту?

Ответ: В Братиславе я был до начала 1943 года, затем почти один год — в Греции, потом с марта 1944 года до декабря 1944 года я был при Эйхмане в Венгрии. В январе 1945 года я покинул отдел Эйхмана.

Вопрос: В то время, когда вы официально были связаны с отделом IV-A-4, не знали ли вы о существовании какого-либо приказа об уничтожении

всех евреев?

Ответ: Да. Я узнал о таком приказе от Эйхмана летом 1942 года.

Вопрос: Расскажите Трибуналу, при каких обстоятельствах был издан этот приказ, в чем состояла его суть?

Ответ: В начале 1942 года около 17 тыс. евреев из Словакии было привезено в Польшу в качестве рабочих. Речь шла о соглашении со Словацким правительством. В дальнейшем словацкое правительство делало запросы по поводу того, нельзя ли также отправить и членов семей этих рабочих в Польшу. Вначале Эйхман отклонил это предложение. В апреле или в начале мая 1942 года он затем сообщил мне, что целые семьи могут теперь быть посланы в Польшу. Эйхман был сам в мае 1942 года в Братиславе и беседовал с ответственными членами словацкого правительства. Он посетил министра Маха и затем премьер-министра профессора Тука.

Он тогда заверил словацкое правительство в том, что с этими евреями в польских гетто будут обращаться человечно и порядочно. Словацкое правительство особо высказало это пожелание. В результате этого заверения около 35 тыс. евреев было послано из Словакии в Польшу. Словацкое правительство, однако, пыталось добиться того, чтобы с этими евреями в действительности обращались человечно, оно особенно старалось что-либо сделать для евреев, принявших христианское вероисповедание. Премьер-министр Тука несколько раз приглашал меня к себе и выражал пожелание, чтобы словацкая делегация могла осмотреть области, в которых по записям находились словацкие евреи. Я это желание Тука передал Эйхману. Это желание словацкое правительство выразило также в ноте. Эйхман сначала дал уклончивый ответ. Я в конце июля или в начале августа поехал к нему в Берлин и настойчиво просил его выполнить желание словацкого правительства.

Я указал ему на то, что за границей ходят слухи о том, что евреев в Польше истребляют. Я указал на то, что со стороны папы последовало заявление, адресованное словацкому правительству. Я указал на то, что такие действия, если они действительно имели место, могут повредить нашему престижу, т.е. престижу Германии. По всем этим причинам я просил его допустить осмотр. После продолжительной дискуссии Эйхман заявил мне, что он ни при каких обстоятельствах не может разрешить посещение польских гетто. На мой вопрос «почему?» он ответил, что большей части евреев уже нет в живых. Когда я спросил его, кто отдал такой приказ, он сказал мне, что это приказ Гиммлера. После этого я просил его, чтобы он показал мне этот приказ,-потому что я не мог представить себе, что действительно существует такой письменный приказ.

Вопрос: Где вы находились в то время, когда произошла эта встреча с Эйхманом?

Ответ: Эта встреча состоялась в Берлине на Курфюрстенштрассе, 116, в учреждении Эйхмана.

Вопрос: Хорошо. Продолжайте отвечать на предыдущий вопрос. Расскажите об обстоятельствах издания и содержании приказа.

Ответ: Эйхман сказал мне, что он может показать мне этот письменный приказ, если это беспокоит мою совесть. Он достал из своего сейфа маленькую папку, которую он перелистал, и показал мне письмо Гиммлера начальнику полиции безопасности и СД. В этом письме было написано приблизительно следующее: