Нюрнбергский процесс
Шрифт:
Свидетели отмечают, что Рудольф Гесс вел себя высокомерно, сторонился других заключенных, избегал общих разговоров и требовал от них обращения по должности «заместитель фюрера». Другие заключенные тяготились его неприятным присутствием и часто жаловались на Гесса тюремному начальству.
На основании осмотра и тщательного обследования комиссия пришла к заключению, что «в настоящее время Гесс не душевнобольной в прямом смысле этого слова. Потеря памяти не помешает ему понимать происходящее, но несколько затруднит его в руководстве своей защитой и помешает
Эрих Редер не скрывал своей ненависти к Гессу, а Карл Дёниц демонстрировал свое недовольство привилегированным положением Гесса. Он называл Гесса за его высокомерную отчужденность «Ваша арестованная светлость» и «Герр барон». Только Альберт Шпеер с сочувствием относился к странностям Гесса и испытывал к нему симпатию, хотя эксцентричный Гесс в ответ на дружеское отношение только ощетинивался и временами относился к нему как к своему лакею, грубо и властно отдавая приказы без всяких «пожалуйста» и «спасибо».
По немецкому законодательству труд был обязательным условием заключения, и заключенные Шпандау должны были работать каждый день, кроме воскресений и общих немецких праздников. Но Гесс постоянно капризничал и не хотел работать.
Каждое утро заключенные были обязаны убирать камерный блок. Делалось это по установленному графику. Однако Рудольф Гесс отказывался убирать туалетную комнату, и весь персонал тюрьмы считал его «трудным» заключенным: он постоянно находил поводы для жалоб, яростно сопротивлялся тюремным требованиям, иногда по нескольку раз за ночь вызывал к себе санитаров.
Гесс пытался симулировать серьезные заболевания и потерю памяти, демонстрировал манию преследования и утверждал, что его хотят отравить. Он отказывался от выписанных ему лекарств и при этом жаловался, что не получает реально необходимых ему медикаментов.
Исходящую и входящую корреспонденцию сначала изучали цензоры. Изначально, согласно тюремному уставу, заключенные имели право написать и получить одно письмо в 1200 слов каждые четыре недели, но после пересмотра устава заключенным было разрешено писать по одному письму в 1300 слов в неделю, затем — до 2000 слов в неделю.
За неоднократные нарушения режима Рудольфа Гесса лишали права переписки на месяц, но это ничего не меняло.
Интересный факт: заключенные просили родных писать им письма на одной стороне бумажного листа, поскольку запрещенная информация вырезалась из них большими портняжными ножницами. Например, Ильза Гесс, поддерживавшая прежние связи, в письмах мужу сообщала о смерти известных нацистов, о встречах бывших единомышленников, передавала приветы. Эта информация в соответствии с правилами удалялась из писем, поэтому Гесс часто получал в конверте одни лишь разрозненные бумажные полоски.
Говорили,
В знак протеста Рудольф Гесс периодически отказывался от еды. Например, в ноябре 1959 года он стал тайком выбрасывать свою еду в унитаз и за полмесяца похудел на 10 кг (он стал весить всего 45,5 кг). После предупреждения о наказании Гесс стал есть и был поставлен на усиленное питание, и уже к концу декабря 1959 года он поправился почти на 15 кг.
Состояние здоровья Гесса доставляло массу хлопот тюремной администрации. Он не прекращал жаловаться на желудочные колики от «отравленной» пищи и на головную боль, с ним случались психические приступы.
В 1957 году узника обследовал психиатр, который вынес заключение, что состояние пациента недостаточно для перевода его в психиатрическую клинику.
26 ноября 1959 года Рудольф Гесс попытался совершить самоубийство, вскрыв себе вены осколком стекла разбитых очков. 22 июля 1977 года он, отчаявшись получить освобождение, еще раз попытался покончить с собой.
Сам Гесс предпринял две попытки к самоубийству, но, как заключили специалисты-медики, попытки эти были истерическо-демонстративного характера.
В конце 1978 года у Гесса случился инсульт, и его все-таки поместили в британский военный госпиталь. В связи с этим тюремная администрация вынуждена была позаботиться о мерах в случае его смерти. В октябре 1982 года была достигнута договоренность, что останки Рудольфа Гесса будут переданы для захоронения его семье.
Многие свидетели отмечают, что с возрастом позиция Рудольфа Гесса в отношении тюремного персонала стала терпимее. У него даже сложились доверительные отношения с подполковником Юджином Бёрдом, начинавшим службу в охране Шпандау в 1947 году, а в сентябре 1964 года назначенным на должность американского директора тюрьмы.
В марте 1987 года Гесс с тяжелым двусторонним воспалением легких вновь оказался в британском военном госпитале. Доктора диагностировали у заключенного также гипоксию мозга, следствием которой было определенное умственное расстройство.
По сути, Гесс стал огромной обузой для тюремщиков: все остальные с 1966 года освободились, отсидев свое, а он все жил и жил — единственный заключенный в целой тюрьме, которую, по сути, содержали только ради него одного.
Содержание это, кстати, стоило весьма недешево: на начало 1970-х гг. оно обходилось Сенату Западного Берлина в 600 тысяч немецких марок в год, а с течением времени превысило миллион.
И вот 17 августа того же 1987 года 93-летний Рудольф Гесс по официальной версии покончил с собой, повесившись в летнем домике, находившемся в саду тюрьмы. Он повесился на кабеле электроудлинителя, закрепленного на оконной ручке.