Ньютоново яблоко
Шрифт:
10. Плешивая Веня
Окно третьей палаты находилось на четвертом этаже в самом углу. С правой стороны двора возвышался виадук, по которому беспрерывно бежали трамваи.
Санька свистнул, и тотчас сверкнули Зебриковы очки. Зебрик просунулся головой в форточку по самые плечи и посмотрел вниз.
– Здорово! – крикнул Санька.
– Чего? – не расслышал Зебрик, потому что в это время по виадуку загромыхал трамвай.
– Чего? – не понял Санька, потому что теперь в другую сторону прогромыхал трамвай.
А
– Чего? Повтори!
– Чего? Не слышу!
– Ну, чего вы расчевокались?.. Не в лесу.
Мимо Саньки прошел низенький рябой человек в брезентовом плаще. За ним, покорно опустив голову, так что рыжие космы от самых ушей спадали ей на глаза, плелась лошадь.
– Неужто сообразить не можете, что из-за этих драндулетов, – он махнул в сторону виадука, – ничего не услышишь?
Лошадь была с большими плешивинами на боку. Рябой человек остановился, но лошадь продолжала идти, и она его легонько толкнула в спину, чтобы он двигался дальше.
– Ну, ты, Веня! – ласково замахнулся на нее рябой.
Он отвел ее в угол двора, где стояла телега, сходил в сарай, принес охапку сена, высыпал в телегу и дружески похлопал лошадь по боку, приглашая отобедать.
Она тряхнула головой, разметая с глаз космы, и принялась хрустеть.
Рябой пододвинул ей сено, чтобы удобней было есть, и ушел.
Зебрик торчал из форточки.
Санька стоял внизу. Оба с любопытством наблюдали. Саньке ужасно хотелось свести знакомство с лошадью.
Он восторженно помахал рукой Зебрику и показал в сторону телеги. Его жест означал: «Ничего себе лошадка. Вот бы прокатиться».
Трамваи прогромыхали по виадуку, и на минутку наступила тишина. Санька, пользуясь паузой в трамвайном движении, быстро начал выкладывать новости:
– А у нас новый классный руководитель. Анна Елисеевна ушла в восьмой «Б», а у нас Трофимчук. Он знаешь какой – чемпион области по мотоциклу. А Марию Ивановну вызывали в гороно за выговором. Она сама призналась, что нарочно Круглому поставила четверку. Вот смешная… А потом у нас было классное собрание, пришла мать Круглого, начала говорить: «Зачем вы моего мальчика зовете Круглым? Вот Козловскую Соню вы зовете Козликам, Щеглова Сережу – Щеглом, а Владика вы можете звать Синицей, ведь его фамилия Синицын. Зовите его Синицей». Только какой же он Синица, когда он Круглый? – Санька засмеялся. – Круглый, наверно, переведется в другую школу. Он сам Нинке Мумии сказал.
Санька хотел еще что-то сообщить, но по виадуку загромыхали сразу два трамвая. Он открыл рот и закрыл.
Теперь, чтобы объясниться снова, нужны руки. Но они были заняты. Бабушка Наташа купила мандаринов, чтобы Санька их отнес в больницу своему другу.
Мандарины лежали в карманах. Их надо передать дежурной сестре. Но Саньке в голову пришла оригинальная мысль – познакомиться с лошадью при помощи мандаринов. Он показал Зебрику мандарины и начал делать разные жесты, означающие, что он, Зебрик, ест эти мандарины чуть не каждый день,
Санька энергично показывал на мандарины, подносил их ко рту и делал примасу, будто ему их противно видеть, потом он протягивал мандарины в сторону лошади и сладко улыбался.
Зебрик никак не мог понять, что от него требуется. Тогда Санька подбежал к лошади и дал ей мандарин.
Она мягко взяла его губами и начала есть. Санька повернулся к окну и кивнул головой утвердительно, спрашивая: понял? Зебрик отрицательно покачал головой и развел за окном руками: не понял.
Тогда Санька отдал второй мандарин лошади, потом третий, и Зебрик наконец понял, что от мандаринов не останется даже шкурочек. Но он ни капельки не огорчился…
Пока Зебрик лежал в больнице, Санька подружился с рябым конюхом дядей Яшей. Оказалось, что они почти соседи: дядя Яша тоже жил у реки через три улицы и два переулка от Санькиного дома. Дружба крепла день ото дня.
В субботу Зебрика выписали.
Говорили, что в 12, а Зебрик уже в 10 вышел во двор в своей одежде.
Здесь его поджидали Санька и дядя Яша.
Косматая Венера с плешивинами на боку стояла запряженная в телегу. Дядя Яша увидел Зебрика, поплевал на ладони:
– А ну-ка садись, болезный, а то мы с Веней застоялись.
Венера, или, как ее называл дядя Яша, Веня, фыркнула, словно засмеялась.
Мальчишки уселись поудобнее, и телега покатилась. Ни Санька, ни Зебрик никогда не испытывали такого полного блаженства. Телегу бросало из стороны в сторону по каменной мостовой, она скрипела, грохотала так, что все прохожие невольно оборачивались.
Мальчишки подпрыгивали сами, и все у них внутри тоже подпрыгивало.
Свое возвращение из больницы ребята тут же, не сходя с телеги, отметили новой идеей.
– С машиной возни сколько! Бензин да еще масло надо, – начал издалека Санька. – Нет, конечно, машина лучше, но все-таки…
– А лошади дал один апельсин и поехал, – поддержал Зебрик. – И ремонтировать не надо. И проходимость лучше. Машина пройдет через кустарник? Нет. А Веня пройдет.
– А зимой для машины нужна горячая вода, – сказал Санька. – А Вене не нужна.
А телега себе катилась.
– Дядь Яш, а сколько стоит лошадь? – спросил Зебрик.
– Дак много стоит, – ответил дядя Яша.
– А сколько?
– Дак кто ж его знает?.. Много.
– А Веня?
– Дак кто ж Веню покупал? Это подарок подшефного колхоза. А так кто ж ее покупать будет?
– А у нас тоже есть подшефный колхоз, – вспомнил Санька, и они переглянулись с Зебриком. – Десятые классы ездили туда концерт показывать.
Транспортную проблему, оказывается, можно было решить при помощи лошади.
Несколько дней Санька и Зебрик ходили, загадочно улыбаясь.