О бывшем наемнике и взрослой женщине
Шрифт:
— Мне надо поговорить с тобой, Тану, — сказала я. — Отдай ей ребенка.
— Подожди, Кайя закончит, и я отдам.
— Сейчас, — сказала я.
Он хмыкнул, поднялся на ноги. Подошел к той девке. Она быстро вытерла руки о передник, забрала у Итана ребенка, что-то тихо сказала ему. Он улыбнулся, и что-то сказал ей тоже, я не расслышала. Попробуй тут не ревновать.
Потом вернулся ко мне. Подошел, остановился совсем близко, так, что мне приходилось задирать голову, глядя на него.
Ребенок
— Ты говорил, мы уедем сегодня утром? — сказала я.
— Конечно, уедем, — сказал Итан. — Рубашка моя высохнет, и пойдем. Второй у меня нет.
Спокойно, уверенно. Так, словно никаких возражений не может быть.
Я поджала губы… пока высохнет — будет вечер. Я не хочу сидеть тут.
— Твою рубашку еще даже не постирали, — сказала я.
— Я сейчас все закончу, тианте! — отозвалась девка с ребенком на руках.
— Ильтьята, — невольно поправила я, и прикусила язык.
— Простите, — смутилась она. — Я думала… просто… Итан сказал…
Итан сказал — я его жена, и сейчас не стоит отрицать.
— Джу пока не успела смириться с этой ролью, — ухмыльнулся Итан. — Мы поженились совсем недавно.
Зачем ты врешь?
А эта девка, Кайя, даже симпатичная. Могла бы быть, если помыть и причесать, если бы не была такой тощей и напуганной. Она стояла, мялась, не могла понять, что ей делать и куда себя деть, куда деть ребенка. Ей было неловко.
И чтобы ей стало неловко окончательно, я протянула руку, погладила Итану бок, вроде бы невинно.
— Как ты? — спросила со всем возможным участием. — Еще болит?
Шрам теперь я видела отлично. Небольшой, скорее от ножа, и скорее всего глубокий. Затянувшийся, подсохший уже, только бурая корочка. И раз Итан выглядел вполне бодро — ничего серьезного.
— Все хорошо, — сказал он, — накрыл мою ладонь своей. — Там на рубашке пятна крови были, сбоку. Не думаю, что стоит гулять в таком виде.
Нет, он не думал оправдываться, это выходило как-то иначе. Словно я глупая девочка, не понимаю очевидных вещей.
Я провела второй рукой по его груди, по животу, мягко поглаживая. И даже попыталась было ниже, залезть под ремень. Не успела, Итан остановил, поймал меня.
— Джу?
— Да? — удивилась я.
— Не сейчас.
— Почему? Я тебя смущаю?
Он хмыкнул, качнул головой.
— Потому, что ты не меня сейчас хочешь, а просто ревнуешь и желаешь показать, что я принадлежу тебе.
Он смотрел мне в глаза, сверху вниз, с легкой, снисходительной насмешкой.
— Да как ты!..
Я пихнула его. Вернее, попыталась пихнуть, и даже специально в бок, рядом с раной, чтобы он почувствовал. Нельзя так со мной! Тем более, когда эта вот — смотрит! Не при ней.
Он поймал меня за руки, за запястья. Крепко, не вырваться.
—
— Разве я не прав, Джу? — в его голосе почти игривые нотки, но, вместе с тем, скользнул холод. Хотя в глазах холода не было, они по-прежнему весело смеялись. Я не могла понять.
Раз он держит мои руки, то надо иначе — я медленно наступила ему на ногу, со всей силой.
— А разве ты не принадлежишь мне, муж мой? — спросила язвительно.
Он вдруг рассмеялся, довольно.
Отпустил меня, и даже наклонился, быстро поцеловал в губы. Быстро, но так горячо.
— Я весь твой, Джу!
Не могу на него злиться. Глупости все это. Обняла, погладила его по спине.
— Так может, ты и рубашку постираешь мне, Джу? — хитро поинтересовался он. — Как настоящая жена?
ГЛАВА 23. Что-то не так
Лекада, дом Фаурицо Вендоса
Который день меня мутило с утра.
Вылезла из кровати, пока Фаурицо пошел в ванную. У него прямо с утра деловая встреча, а мне пора домой.
Нет, я могла бы спать, и уехать потом, меня бы даже покормили завтраком, Фаурицо распорядился. Но лучше уехать. Не спится. Последнее время я что-то сплю плохо, и рядом с Фаурицо — еще хуже, он невозможно храпит. Интересно, храпит ли сейчас Итан? Двадцать лет назад он спал как ребенок, и начал храпеть много позже… в Марисе, под конец, когда начал сильно пить. Но сейчас… я даже не представляю.
И как-то нехорошо.
Не стоило приезжать сюда. Или как раз стоило? Я совсем запуталась. Если бы хоть понимать наверняка.
До слез.
Стоило подняться на ноги, как к горлу подкатила тошнота. И слабость, разом темнело в глазах. Нужно постоять немного, и вдох-выдох… сейчас отпустит. Немного походить, и будет легче.
Как глупо.
— Ди! — Фаурицо вернулся, застегивая шелковую жилетку. — Тебе нехорошо?
До истерики.
Нет, надо, конечно, сходить ко врачу, услышать это, и лишь потом реветь. Не накручивать себя заранее. Я чувствую себя дурой.
Если я пойду к врачу здесь, в Лекаде, поползут слухи. Такие вещи никак не удержать, у Недины везде глаза и уши.
Они скажут Фаурицо… Скажут ему совсем не то, что я бы хотела сказать.
— Все хорошо, Рицу. Мне надо немного подышать.
К окну, и распахнуть настежь. От свежего воздуха действительно легче.
И все равно еще слегка мутит, и как-то тянет грудь… У меня задержка полторы недели, вот что.
Столько лет мечтать, лечиться, молиться, испробовать все. Столько лет прислушиваться к себе, пытаясь уловить хоть что-то. И вот когда оно, наконец, тебя настигло…