О чем говорят женщины
Шрифт:
Прошло два относительно безмятежных года их семейной жизни, и вдруг у Гаврилова что-то не заладилось в творческой жизни; закрыли одну его выставку, потом другую, а в чем искать утешение творческому человеку? Правильно, они все так и отвечают – на дне стакана. И стал Гаврилов попивать. Год он выпивал «в рамках приличия», потом стал переходить эти самые
На первых порах Ева терпеливо убеждала мужа, что на всем белом свете для нее существует только он, потом она подустала от его расспросов и лишь молчала в ответ; этим угрюмым молчанием, как знаком согласия, подтверждая худшие опасения мужа. В дни особенно сильного гнева Гаврилов предупреждал, что однажды его терпение лопнет, и он поучит ее уму-разуму; и точно – однажды попробовал поучить – кулаком в челюсть. Ева, не чувствуя в себе никакой виктимности и склонности к мазохизму, сказала гневливому супругу, что, если он еще раз поднимет на нее руку, подаст на развод.
Вследствие профессиональных неудач у Гаврилова наступил творческий кризис, и он забросил свои картины («Один хрен, эти кретины в живописи ничего не понимают!») Непризнанный гений целыми днями валялся на диване и читал книги. Еве пришлось полностью обеспечивать семью. Искусствовед Королёва пошла работать в ресторан.
– Ну какая эпоха Возрождения? – вздыхала Ева. – Вон мое Возрождение! – и кивала на Гаврилова с Ваней.
Увы – за искусство в их семье отвечал Гаврилов. А два человека искусства на одну семью – уже много.
«Ладно, потерплю, – думала Ева, – может, у человека сложный период, зачем его дергать?!»
Сложный период Гаврилова продолжался три года. Все это время семья жила на Евину зарплату. По вечерам, возвращаясь домой, измотанная Ева смотрела на лежащего на диване с книгой в руках Гаврилова
«Одинокий мужчина ищет любви, ласки, понимания и чего-нибудь пожрать» – это точно про ее Гаврилова. Да ладно бы хоть он просто лежал на диване, она бы терпела – ничего, держат же люди котов, например, лежит кот и спит, ну и что, что пользы нет, нельзя же все к пользе сводить. Но Гаврилов, когда с дивана вставал, делал всякие гадости: напивался, например, или качал права. А однажды Ева, вернувшись домой днем, застала его с полуголой девицей. Гаврилов пытался убедить Еву в том, что это его натурщица и что у них этюд.
«Это не этюд, это мерзость!» – отчеканила Ева. Хотя она тогда поняла, что ей уже не больно, а в сущности, все равно.
В общей сложности в браке с Гавриловым Ева прожила (протерпела) семь лет – приличный срок, столько за серьезное преступление дают. Но потом все кончилось. Как-то вечером на Гаврилова в очередной раз накатило и он по своему обыкновению начал выяснять: где была, с кем была.
– Да, – неожиданно взревела Ева, – я красивая, молодая женщина, и естественно, что на меня смотрят другие мужчины! Но какого черта ты все время ставишь мне это в вину и заставляешь меня оправдываться?!
– Какая нахалка, – Гаврилов от удивления распахнул глаза, – чего это ты… белены объелась?
– Вот так наелась – прямо в горле стоит! Короче так, Гаврилов, собирай вещи и иди на все четыре стороны!
Он недобро улыбнулся – классическое «вы еще пожалеете!» и ушел. Потом, правда, неоднократно пытался вернуться, но Ева мужественно держала оборону. «Уходя – уходи!»
Через неделю после расставания с Гавриловым она завела кота – подобрала на соседней помойке драного, худого, но очень благодарного и ласкового. Кот так же весь день напролет лежит на диване, но только в отличие от Гаврилова – радует! Водку не пьет и натурщиц домой не приводит.
Конец ознакомительного фрагмента.