О чем мечтает герцог
Шрифт:
– Вообще ничего интересного, а? – прошептала Габби, когда они вошли в холл, и слуга взял у них шали. – Мне кажется, что если ты не признаешь «интересным» тот выразительный взгляд, которым вы только что обменялись, тогда можно сказать, что ты не знакома со значением этого слова.
Как только её хихикающая подруга последовала за леди, поднимающимися по лестнице, Лилиан прикрыла глаза. Последнее, чего ей хотелось в этом мире, так это новые интересные встречи с Саймоном Крэторном.
И все же этому, по-видимому, суждено было произойти.
Глава 5
Саймон окинул взглядом просторную
Покойный герцог был скрупулезен во всём. И особенно в ведении документации. Он никогда не выбрасывал бумаги, храня подробные записи обо всём, что считал важным. И всё бы замечательно, если бы дело касалось только его собственных мыслей и размышлений на тему важных статей законодательства или писем, имеющих отношение к историческим событиям. И если бы отец не хранил подробные записи о рождении жеребят в совершенно другом поместье. Или письма от эксцентричной и давно умершей тетки отца Полетт, которая распространялась о своем кружке шитья и о скандале, учиненном мужчинами, которые больше не носили парики и комнатные туфли с пряжками.
Тем не менее, здесь были собраны и те, и другие документы. Они были небрежно разложены стопками по всему столу, навалены в кипах за креслом и едва ли не вываливались из шкафов.
И в обязанности Саймона входило разобраться с бумагами перед отъездом в Лондон и решить, что со всем этим делать. В действительности он подумывал собрать сведения и издать мемуары отца, поэтому был уверен, что придет время и некоторые из этих записей станут весьма полезны.
Поскольку через несколько часов Саймону предстояло выполнять обязанности хозяина, он бы с удовольствием начал работу по сортировке записей прямо сейчас, но не мог. Вчера после пикника матушка попросила, вернее даже потребовала встречи с ним этим утром. Поэтому Саймон ожидал её визита, прежде чем погрузиться в залежи бумаг,
Словно по сигналу, дверь в кабинет открылась и вошла его мать. Она закрыла за собой дверь и, фыркнув, огляделась.
Когда-то герцогиня славилась безупречной красотой. О ее дебютном сезоне, во время которого мужчины боролись за шанс просто коснуться её руки, до сих пор ходили легенды. Но Роджер Крэторн, тогда еще будущий одиннадцатый герцог Биллингем, заблаговременно заявил на неё свои права. И все знали, что Крэторн всегда, так или иначе, получал то, что хотел.
Саймон вздохнул, размышляя о том, как ухудшились их отношения. Он взглянул на мать. Невозможно было отрицать тот факт, что она всё ещё оставалась весьма привлекательной женщиной. В темных волосах появился лишь легкий намёк на седину и всего несколько морщин портили по-прежнему гладкую кожу.
И всё же чего-то ей недоставало. Карие глаза матери никогда по-настоящему не светились счастьем, из-за постоянного раздражения её рот всегда был плотно сжат, а линия губ превратилась в тонкую полоску. Всякий раз, глядя на неё, Саймон вспоминал те мгновения, когда она отворачивалась от него или смотрела на него с нескрываемым презрением.
Он никогда не пытался выяснить, что же сделал, чтобы вызвать у матери подобную ненависть. Отец никогда не обращал на это внимания, как будто это было не важно.
– Сколько раз я говорила ему, что в кабинете настоящий кавардак, – произнесла герцогиня, оторвав Саймона от неприятных воспоминаний.
Он заставил себя снисходительно улыбнуться.
– Всего лишь беспорядок. Но я как-нибудь с этим разберусь.
Пристальный взгляд матери неожиданно метнулся к сыну и задержался на нём гораздо дольше, чем обычно.
– Да. Я рассчитываю, что ты это сделаешь, – тихо сказала она.
– Вы об этом желали поговорить со мной сегодня утром? – Саймон перешёл сразу к делу, внезапно почувствовав себя неудобно под её неослабным наблюдением. – Вы хотели лично просмотреть какие-то записи или сохранить их, как воспоминания?
Герцогиня покачала головой и отошла от сына.
– Не хочу. Меня не интересуют его вещи.
Саймон не удивился такому ответу. По правде говоря, в натянутости отношений родителей он в большей степени обвинял мать, чем отца. Покойный герцог всегда был терпелив и добр к ней, несмотря на её откровенное презрение. Тем не менее, она избегала своего мужа так же, как избегала Саймона. Складывалось ощущение, что они были недостаточно хороши для неё.
– Нет, я хотела поговорить не о твоём отце. – Мать повернулась, скрестив руки на груди. – Разговор пойдёт о той девушке, Саймон.
Саймон моргнул. Он надеялся избежать этой беседы, по крайней мере, до окончания бала, открывающего приём, который был намечен на следующий вечер. Его интерес к мисс Мэйхью, должно быть, действительно очевиден, если мать начала обсуждение этой темы так рано.
– О девушке, матушка? О какой? Их здесь довольно много, вы же знаете.
Саймон понимал, что своим ответом подначивал её, словно ребёнок, но прошли те времена, когда равнодушие матери причиняло ему острую боль. Если ей безразлична его жизнь, с какой стати она диктует, как ему жить?
Герцогиня прищурилась.
– Сделай одолжение, не играй со мной в эти игры. У меня нет ни времени, ни желания выслушивать твои увертки. Ты прекрасно знаешь, что я говорю о Лилиан Мэйхью.
– Я понимаю.
– Я тоже, – кивнув, сказала она. – По тому, как ты вчера весь день смотрел на неё во время пикника, стало совершенно очевидно, что у тебя к ней есть определенный интерес.
Саймон пожал плечами. Он не собирался лгать, но и не желал обсуждать тему, пока его не принудят.
– И даже если бы я не увидела этого, герцог Уэверли обратил на это моё внимание. – Глаза матери сверкнули в неком подобии мелочного триумфа.
Саймон вздохнул. Рис знал, насколько напряжёнными были его отношения с вдовствующей герцогиней. Его друг, должно быть, чрезвычайно обеспокоен, если обсуждал с ней достоинства потенциальных невест.
Саймон прислонился к столу, умудрившись не опрокинуть ни одной стопки документов.
– Не для этого ли здесь леди, матушка? – спросил он, тщательно следя за интонацией. – Вы ясно дали мне понять, что теперь, унаследовав титул, я ответствен перед нашим родом и должен жениться, а также произвести наследников так быстро, как смогу. Этот приём ведь в какой-то степени служит данной цели? Разве вы не должны радоваться, что меня заинтересовала одна из этих женщин?