О чем мечтает герцог

Питерсен Дженна

Одной.

Решение пришло к Лилиан час назад, и теперь она была готова к нему.

Девушка вышла из комнаты, где укрывалась после того, как Саймон покинул её, глубоко вздохнула и осмотрелась по сторонам. Почему-то Лилиан не сомневалась, что он не вернулся в свою комнату, как и не сомневалась в том, что он не желает её видеть.

Пройдя по коридорам, Лилиан стала спускаться вниз по лестнице. Где-то раздавались голоса слуг, которые уже были на ногах, дабы помочь в подготовке отъезда гостей. Девушка заколебалась,

опустив глаза на ступеньки. Она должна быть сильной. Она не должна плакать, не может позволить себе быть слабой. Саймон решит, что это очередной план, очередная игра его чувствами, а ведь она уже давно со всем этим покончила.

Почувствовав, что готова, она двинулась дальше, к тому месту, куда, как ей подсказывала интуиция, Саймон и отправился прошлой ночью. Подойдя к кабинету его отца, Лилиан открыла дверь и вошла внутрь.

Саймон стоял возле окна, спиной к двери. Плечи его были напряжены.

– Я всё ждал, когда же ты появишься, – мягко проговорил он, не оборачиваясь.

– Ты хорошо меня знаешь, – ответила Лилиан, закрывая за собой дверь.

Только теперь Саймон обернулся и посмотрел на неё такими тёмно-зелёными глазами, каких девушка ещё никогда прежде не видела.

– Знаю ли?

Вопрос больно ранил Лилиан, но она приложила максимум усилий, чтобы никак не выдать своих чувств. Она заслужила его холодность, его презрение, даже несмотря на то, что безумно хотела совсем другого.

– Я пришла, чтобы поговорить о нашей помолвке, – проговорила Лилиан, надеясь, что её голос звучит так же бесстрастно, как и его, хотя и сомневалась, что ей это удалось.

– О нашей помолвке? – повторил Саймон, скрещивая на груди руки. – Ты хочешь поговорить о нашей помолвке?

Лилиан кивнула:

– Лишь хотела сказать, что, как бы сильно я не ценила твоё предложение, даже после всего того, что я натворила, я не могу его принять. Мы не можем пожениться.

Прежде, чем он смог остановить себя, Саймон сделал шаг вперёд и уставился на девушку. Было видно, что её слова очень сильно потрясли его, и, внезапно, на его лице отразились все признаки усталости и изнеможения.

– Прошу прощения? – переспросил Саймон, изо всех сил стараясь держаться на расстоянии от неё.

– Я не могу выйти за тебя, – ответила девушка, склонив голову.

– Не будь глупой, женщина. Ты была публично скомпрометирована, и мы объявили о помолвке. К настоящему моменту уже множество людей знают об этом. Если ты вернёшься в Лондон незамужней дамой, Общество больше никогда тебя не примет. Учитывая вашу семейную историю, тебя станут избегать окончательно.

Лилиан нервно облизала губы, слушая, как он рассуждает о последствиях, над которыми всю прошлую ночь думала и не раз.

– Ваша светлость, я понимаю, что, вероятнее всего, так и случиться, – ответила девушка дрожащим голосом. –

Но это не имеет значения.

– Не имеет значения? – прорычал Саймон и горько рассмеялся. – Почему ты так решила?

– То, что я увидела вчера, Саймон… – Лилиан вздрогнула. – Это изменило всё.

Она двинулась вперёд, и, не в силах устоять, протянула руку, чтобы коснулась его. Но он не принял бы от неё утешений, а она не заслуживала его сострадания.

– Ты живешь чужой жизнью, бережёшь чужие секреты, потому что ты очень благороден. Ты столько всего перенёс, и я не хочу принести тебе ещё больше страданий, не хочу стать ещё одним разочарованием, который ты будешь вынужден пережить.

Не произнося ни единого слова, Саймон уставился на девушку.

Лилиан зажмурила глаза, стараясь удержать слёзы, что грозились пролиться из глаз.

– Думаю, ты заслуживаешь лучшей жены, которой ты сможешь доверять. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы желать тебе такой судьбы.

– Но может быть ребёнок, – вырвалось у Саймона, и Лилиан вздрогнула.

Конечно, только по этой причине он мог хотеть остаться с ней. Она не могла винить его за это, но всё же было больно слышать об этом.

– Мы два раза проявили безрассудство, – сказала Лилиан. – Но прошлой ночью я кое-что подсчитала, и маловероятно, что мы зачали ребёнка.

Девушка проигнорировала ту боль, которую причинили ей эти слова.

– Но я, конечно же, сообщу тебе, если обнаружу признаки обратного. Я знаю, что это изменит всё.

Саймон покачал головой:

– А как же ты, Лилиан? Ты, возможно, никогда больше не получишь предложения выйти замуж. Как только отец леди Габриэлы узнает, что ты расторгла помолвку, ты, скорее всего, окажешься на улице.

– Да, – с трудом проговорила Лилиан, проглотив комок в горле. – Но лучше буду страдать я, чем позволю страдать тебе и твоей семье. Лучше я проживу жизнь в одиночестве, нежели с тем, кто всегда будет сомневаться во мне, подозревать меня и обвинять в моих прошлых грехах. Это несправедливо по отношению к тебе. – Лилиан протянула руку и, позволив себе на одно короткое мгновение прикоснуться к щеке Саймона, почувствовала, как под ладонью дрогнули его мускулы. – Это несправедливо по отношению ко мне, – закончила она тихо, отнимая руку.

– Я не допущу этого, – сказал Саймон, схватив её за запястье.

– У нас нет другого выхода, – ответила Лилиан, высвободив руку. – Прощай, любовь моя…

Саймон смотрел, как Лилиан покидает комнату. В холле она встретила Габби и её тётку, которые уже ожидали её. Следуя за ними к карете, девушка не проронила ни единого слова. Если они думают, что Саймон, как планировалось накануне вечером, последует за ними верхом, то кто она такая, чтобы уверять их в обратном? Скоро они сами обнаружат правду.