О чём молчал Будда

Борзов Анатолий

— Жду Афтондила, — ответил я, — он скоро придет?

Мужчина нисколько не удивился, лишь более внимательно принялся меня разглядывать.

— Я вас не помню, — сказал он.

— Ничего удивительного, я вас тоже не помню, — парировал я.

— Простите, вы — кто?

— Я представился.

— Дело в том, что Афтондил Иосифович отсутствует. У вас с ним была договоренность?

— Он обещал мне машину.

— Машину? — оживился мужчина, — могу спросить, какую именно?

— Вообще-то машина нужна не мне, я лишь ее покупаю. Афтондил Иосифович обещал позвонить еще два месяца назад и не звонит. Может, он сменил

телефон? У нас с ним была частная договоренность, так сказать, никаких документов о намерениях.

— Понимаю. О какой машине шел разговор?

— Машина нужна для дамы — что-нибудь особенное, но не дорогое — не более пятнадцати тысяч. Новую машину я позволить не могу, через год придется продать. Она только учится.

— Понимаю, — впервые улыбнулся мужчина, — кажется, припоминаю — Афтондил Иосифович мне что-то говорил. — Европеец или азиат?

Я вздохнул.

— Понимаю, — сказал мужчина, — все зависит от предложения. Недорогая, гольф класса машина для дамы. Яркий цвет, коробка автомат, ухоженная и не курящая.

— Именно. А вы, наверно, Алик?

— Олег Николаевич.

— Простите, у нас с Афтодилом ровные товарищеские отношения, когда в титулах нет необходимости.

— Афтондил Иосифович погиб.

— Как!

Я старался изо всех сил, выказав крайнюю степень удивления.

— Трагическая нелепость — Афтондила взорвали вместе с его любимым автомобилем.

— Даже вот так — вместе с автомобилем! Я, право, сожалею. Простите, — и я поднялся, — есть один нюанс, впрочем…

— Вы сделали предоплату?

Я кивнул.

— Сколько?

— Обычная практика — показать серьезность намерений.

— Считайте, ваши деньги пропали.

— У меня нет претензий, да и глупо предъявлять какие-то обязательства покойному. Деньги не большие, как вы понимаете, я не в обиде.

— Положение можно исправить, — оживился Олег Николаевич, — предоплата пойдет в зачет. Напомните ваши пожелания — я их запишу, чтобы не было разногласий.

Дима! — Закричал мой внутренний голос. — Куда ты опять лезешь? Тебе мало неприятностей? Они — мошенники! Заткнись, — сказал я. Хочешь, чтобы взорвали тебя? — Велика честь! За кого ты меня держишь? Взорвали! Может, еще послать стратегический бомбардировщик, чтобы ликвидировать Диму Скворцова? Да им плевать — лишь бы платили деньги.

— Мы вам позвоним, — Олег Николаевич старательно записал мои пожелания.

— Спасибо, лучше я вам сам позвоню — слишком долго прежде ждал.

— Без проблем. Вот моя визитка… как вы сказали?

— Дмитрий Анатольевич, — повторил я.

— Дня через три, думаю, мы вам что-нибудь подберем.

Конечно, это была страшная авантюра. За три дня можно слетать в космос, вернуться обратно, получить орден и дать не одно интервью общественности. За три дня можно узнать ваши родственные связи, какими хроническими заболеваниями страдала ваша прабабушка, на каком фронте воевал ваш дедушка, а также много других интересных фактов. Шанс, что мне предложат угнанный Пежо — один из тысячи. Именно на этот единственный шанс я рассчитывал. Логика — проста. Если они настоящие, а не показные мошенники, им нет дела кого и как обмануть. Мое сценическое мастерство страдало множеством изъянов, но я верил в человеческую алчность. Олег Николаевич уже считал прибыль. Я видел доллары у него в глазах. Слишком велико искушение.

Я вышел и залез в какой-то джип.

— Ты

чего, мужик? — вытаращил на меня глаза водитель. — Ты что, в самом деле?

— До угла, только до угла — плачу три сотни. Она на меня смотрит.

— Кто?

— Она — моя женщина, я должен произвести на нее впечатление. Умоляю!

— Никаких проблем! Только деньги вперед.

Я отдал три сотни, и мы поехали. Готов поспорить — Олег Николаевич стоял и смотрел в окно.

* * *

Отпуск — всегда замечательно, даже если он вынужденный и неоплачиваемый. Можно пойти в музей или на выставку — приобщиться к высокому искусству. Отвезти детей на природу, захватить лохматого пса и поиграть в футбол. Можно прочитать умную книгу или просто нажраться до поросячьего визга, предвкушая, как ты утром откроешь холодильник и достанешь запотевшую бутылку пива.

Я резал бумагу. Собрал в доме всю имеющуюся бумагу и резал ножницами — аккуратно и не спеша. Я делал деньги. Сто долларов — одна банкнота. Тысяча — десять банкнот. Мне нужно было — пятнадцать тысяч. Получается…короче, много получается. Не знаю почему, но я был уверен — Олег Николаевич позвонит в ближайшее время. И что? Где я возьму деньги? А так — вот они, под рукой. Взял и пошел. Еще одна авантюра? С волками жить, по волчьи выть. Да и кто мне даст пятнадцать тысяч? Может быть, Элла Сергеевна или Григорий Аркадьевич?

Отправился на кухню, чтобы передохнуть, и что я слышу? Кто-то лезет ко мне в квартиру! Вставил ключ и пытается провернуть замок. Совсем обнаглели! Мало им погони и стрельбы. Черт! А пистолета у меня нет! Я его, как было сказано, сдал под роспись. Что остается? Время уже пошло — остаются секунды. А если их двое? И оба с оружием? Медленно отступаю и открываю шкафчик кухонного стола. Что это? Вилка не пойдет и ложка тоже не пойдет. Скалка! Пусть будет скалка — она же деревянная. Со всего маха по лбу — мало не покажется. Злодеи замерли или кто вспугнул? И я замер, чувствуя, как бьется сердце. Лучшая оборона — нападение. И внезапность — когда тебя не ждут. Иду в прихожую и выбираю позицию. Куда открывается дверь? Вот за дверью я и встану. И скалку нужно поднять — пуля быстрей, но шанс у меня есть. Ушли? Терпение, Дима, только терпение. Замок вновь ожил, и дверь отползла в сторону, едва не придавив меня к стене. Кажется, пора…

Господи! Как я не взял грех на душу, как не убил — чудо! В последнюю секунду Будда что-то шепнул мне на ухо. Это была она — моя бывшая супруга.

— Скворцов, ты почему не на работе?

— Что?

В моем воспаленном сознании она лежала с разбитой головой — вся в крови.

— Какая работа?

— А к чему тебе скалка? Ты что — пироги печешь? Скворцов, ты меня удивляешь.

И тут эта дура, похоже, заметила мою бледность и испарину на лице.

— Опять пил? Да помоги мне, наконец! Возьми сумку!

Мы заходим в комнату, и раздается новый вопрос.

— Что тут вообще происходит? Ты чем занимаешься?

Про дуру — я погорячился. Несколько минут и она смотрит на меня, широко открыв глаза — она все поняла! Она поняла, чем я занят, — делаю «куклу». Несколько пачек, перехваченные резинкой, лежат на столе.

— Какое твое дело? Ты зачем пришла? — перехожу в наступление я. — Какого черта ты врываешься в мою интимную жизнь?

— Машинка, я обещала Насте машинку.

— Какая еще Настя! Какая, к лешему, машинка!