О чём молчал Будда
Шрифт:
— Жду Афтондила, — ответил я, — он скоро придет?
Мужчина нисколько не удивился, лишь более внимательно принялся меня разглядывать.
— Я вас не помню, — сказал он.
— Ничего удивительного, я вас тоже не помню, — парировал я.
— Простите, вы — кто?
— Я представился.
— Дело в том, что Афтондил Иосифович отсутствует. У вас с ним была договоренность?
— Он обещал мне машину.
— Машину? — оживился мужчина, — могу спросить, какую именно?
— Вообще-то машина нужна не мне, я лишь ее покупаю. Афтондил Иосифович обещал позвонить еще два месяца назад и не звонит. Может, он сменил
— Понимаю. О какой машине шел разговор?
— Машина нужна для дамы — что-нибудь особенное, но не дорогое — не более пятнадцати тысяч. Новую машину я позволить не могу, через год придется продать. Она только учится.
— Понимаю, — впервые улыбнулся мужчина, — кажется, припоминаю — Афтондил Иосифович мне что-то говорил. — Европеец или азиат?
Я вздохнул.
— Понимаю, — сказал мужчина, — все зависит от предложения. Недорогая, гольф класса машина для дамы. Яркий цвет, коробка автомат, ухоженная и не курящая.
— Именно. А вы, наверно, Алик?
— Олег Николаевич.
— Простите, у нас с Афтодилом ровные товарищеские отношения, когда в титулах нет необходимости.
— Афтондил Иосифович погиб.
— Как!
Я старался изо всех сил, выказав крайнюю степень удивления.
— Трагическая нелепость — Афтондила взорвали вместе с его любимым автомобилем.
— Даже вот так — вместе с автомобилем! Я, право, сожалею. Простите, — и я поднялся, — есть один нюанс, впрочем…
— Вы сделали предоплату?
Я кивнул.
— Сколько?
— Обычная практика — показать серьезность намерений.
— Считайте, ваши деньги пропали.
— У меня нет претензий, да и глупо предъявлять какие-то обязательства покойному. Деньги не большие, как вы понимаете, я не в обиде.
— Положение можно исправить, — оживился Олег Николаевич, — предоплата пойдет в зачет. Напомните ваши пожелания — я их запишу, чтобы не было разногласий.
Дима! — Закричал мой внутренний голос. — Куда ты опять лезешь? Тебе мало неприятностей? Они — мошенники! Заткнись, — сказал я. Хочешь, чтобы взорвали тебя? — Велика честь! За кого ты меня держишь? Взорвали! Может, еще послать стратегический бомбардировщик, чтобы ликвидировать Диму Скворцова? Да им плевать — лишь бы платили деньги.
— Мы вам позвоним, — Олег Николаевич старательно записал мои пожелания.
— Спасибо, лучше я вам сам позвоню — слишком долго прежде ждал.
— Без проблем. Вот моя визитка… как вы сказали?
— Дмитрий Анатольевич, — повторил я.
— Дня через три, думаю, мы вам что-нибудь подберем.
Конечно, это была страшная авантюра. За три дня можно слетать в космос, вернуться обратно, получить орден и дать не одно интервью общественности. За три дня можно узнать ваши родственные связи, какими хроническими заболеваниями страдала ваша прабабушка, на каком фронте воевал ваш дедушка, а также много других интересных фактов. Шанс, что мне предложат угнанный Пежо — один из тысячи. Именно на этот единственный шанс я рассчитывал. Логика — проста. Если они настоящие, а не показные мошенники, им нет дела кого и как обмануть. Мое сценическое мастерство страдало множеством изъянов, но я верил в человеческую алчность. Олег Николаевич уже считал прибыль. Я видел доллары у него в глазах. Слишком велико искушение.
Я вышел и залез в какой-то джип.
— Ты
— До угла, только до угла — плачу три сотни. Она на меня смотрит.
— Кто?
— Она — моя женщина, я должен произвести на нее впечатление. Умоляю!
— Никаких проблем! Только деньги вперед.
Я отдал три сотни, и мы поехали. Готов поспорить — Олег Николаевич стоял и смотрел в окно.
Отпуск — всегда замечательно, даже если он вынужденный и неоплачиваемый. Можно пойти в музей или на выставку — приобщиться к высокому искусству. Отвезти детей на природу, захватить лохматого пса и поиграть в футбол. Можно прочитать умную книгу или просто нажраться до поросячьего визга, предвкушая, как ты утром откроешь холодильник и достанешь запотевшую бутылку пива.
Я резал бумагу. Собрал в доме всю имеющуюся бумагу и резал ножницами — аккуратно и не спеша. Я делал деньги. Сто долларов — одна банкнота. Тысяча — десять банкнот. Мне нужно было — пятнадцать тысяч. Получается…короче, много получается. Не знаю почему, но я был уверен — Олег Николаевич позвонит в ближайшее время. И что? Где я возьму деньги? А так — вот они, под рукой. Взял и пошел. Еще одна авантюра? С волками жить, по волчьи выть. Да и кто мне даст пятнадцать тысяч? Может быть, Элла Сергеевна или Григорий Аркадьевич?
Отправился на кухню, чтобы передохнуть, и что я слышу? Кто-то лезет ко мне в квартиру! Вставил ключ и пытается провернуть замок. Совсем обнаглели! Мало им погони и стрельбы. Черт! А пистолета у меня нет! Я его, как было сказано, сдал под роспись. Что остается? Время уже пошло — остаются секунды. А если их двое? И оба с оружием? Медленно отступаю и открываю шкафчик кухонного стола. Что это? Вилка не пойдет и ложка тоже не пойдет. Скалка! Пусть будет скалка — она же деревянная. Со всего маха по лбу — мало не покажется. Злодеи замерли или кто вспугнул? И я замер, чувствуя, как бьется сердце. Лучшая оборона — нападение. И внезапность — когда тебя не ждут. Иду в прихожую и выбираю позицию. Куда открывается дверь? Вот за дверью я и встану. И скалку нужно поднять — пуля быстрей, но шанс у меня есть. Ушли? Терпение, Дима, только терпение. Замок вновь ожил, и дверь отползла в сторону, едва не придавив меня к стене. Кажется, пора…
Господи! Как я не взял грех на душу, как не убил — чудо! В последнюю секунду Будда что-то шепнул мне на ухо. Это была она — моя бывшая супруга.
— Скворцов, ты почему не на работе?
— Что?
В моем воспаленном сознании она лежала с разбитой головой — вся в крови.
— Какая работа?
— А к чему тебе скалка? Ты что — пироги печешь? Скворцов, ты меня удивляешь.
И тут эта дура, похоже, заметила мою бледность и испарину на лице.
— Опять пил? Да помоги мне, наконец! Возьми сумку!
Мы заходим в комнату, и раздается новый вопрос.
— Что тут вообще происходит? Ты чем занимаешься?
Про дуру — я погорячился. Несколько минут и она смотрит на меня, широко открыв глаза — она все поняла! Она поняла, чем я занят, — делаю «куклу». Несколько пачек, перехваченные резинкой, лежат на столе.
— Какое твое дело? Ты зачем пришла? — перехожу в наступление я. — Какого черта ты врываешься в мою интимную жизнь?
— Машинка, я обещала Насте машинку.
— Какая еще Настя! Какая, к лешему, машинка!