О чём молчал Будда
Шрифт:
— Осторожно, Дима! — прошептал мне голос, — она сейчас утащит тебя в омут. Ты глянь — какие глазищи! И не позволяй ей взять себя за руку!
Поздно! Элла Сергеевна уже прикоснулась ко мне, и электрический заряд вошел в мое тело.
19
— Соловьев! Дима!
К чему орать, если у меня прекрасный слух? Тридцать четыре? — Тридцать четыре. Двадцать семь? — Двадцать семь. Помнится, проходил медицинскую комиссию, и мне шептали в одно ухо, прикрыв другое.
— Соловьев! Вы не видели Соловьева? Где его черти носят?
— Курит на втором этаже.
— Опять курит?
— Ну? Чего надо? — спрашиваю я. — Согласно трудового кодекса Российской Федерации от двадцать первого декабря две тысячи первого года, статья сто пять, рабочий день делиться на части. На тех предприятиях, где это необходимо вследствие особого характера труда…
— Зайти в главный офис к Анне Антоновой.
— Анна? Она кто? — подтягиваю джинсы и медленно соображаю. — Моего непосредственного начальника зовут иначе… забыл, как ее зовут, но только не Анна. А вдруг у меня новый начальник? Черт! Не мешало бы побриться — предупреждать нужно. Вот и джинсы пузырями на коленках пошли, и молния, кажется, не работает. Открываться она открывается, а закрывается только на половину.
Офис в другом здании, а тут обыкновенный склад. Короче, поди — принеси.
Захожу в офис — меня проверяют. Охрана, ядрена вошь. Затылки побрили и думают, они охрана. Смотрю по сторонам — какой кабинет они сказали?
Толкаю дверь и захожу.
— Вызывали?
— Ах, вот вы какой — Дима Соловьев!
Сейчас она скажет — представляла вас иначе. А что меня представлять? Я и сам могу себя представить.
— Вы садитесь, вот сюда и садитесь. Дима, я вас прочитала. Признаюсь, не без интереса. Главный герой у вас Скворцов. Интересный персонаж. Вы не работали прежде в милиции? Элла Сергеевна у нас тоже есть, только она блондинка, ваш непосредственный начальник, на складе работает. У нее красный Гольф… понимаю. Но почему вы бросили там, где нельзя бросать? Это не только неуважение к читателю, это нарушение жанра. У вас что? Детектив. Устоявшийся в литературе жанр с определенными правилами. Вы все испортили, перечеркнули все свои труды — ступайте и немедленно закончите.
— Не могу.
— То есть как?
— У меня нет времени, днем устаю, как черт, а по ночам полагается спать. Я хочу выспаться.
— Жаль, очень жаль, мог бы получится неплохой роман. А вы заболейте! Возьмите больничный и пишите, а ночью спите.
— Нельзя. Если я возьму больничный, могу и в самом деле заболеть.
— Вы смешной.
— Мне уже говорили.
— Будда, он не молчит? — спросила она.
— Спросите у Будды, — ответил Соловьев, — вы редактор?
— Редактор.
— Я вас прежде видел. Вы стояли и говорили с мужчиной и женщиной. Они чем-то похожи на брата и сестру. Только они не брат и сестра. Я прав?
— Вы правы. Они не брат и сестра. Скажите, незнакомка в вашем романе, она еще появится?
— Нет. Она уехала. Навсегда уехала. Она — несбывшиеся мечты моего героя, плод воображения, попытка убить время, когда ты сидишь и ждешь, когда тебе моют машину. Незнакомку послал Будда. Незнакомка и есть Будда. Помните «инь» и «янь»? Две половинки одного целого. Так вот, у Скворцова никогда не было этой второй половики. Он неплохой парень, но обречен. Ему не хватает второй половинки.
— Дима, у вас три дня. Запомните — три! Идите и пишите.
У Димы Скворцова три дня — так написано на бумажке, что я обнаружил у себя
Где небеса? Что там происходит? Снизу видно плохо, вижу — одна туча нашла на другую. Ударил гром, внизу открыли зонты. Пролилась грязь, у нас внизу ее достаточно. Будда там и здесь — вверху и внизу. Дима Скворцов держит крохотную фигурку — согрел руками. Он не верит в мистику, у него вечер, а если точней — три часа. Билеты в кармане и четыре стопки, в каждой по пять тысяч — они на столе. Олег Николаевич упирался не долго, достаточно было упомянуть имя Григория Аркадьевича. Дима трезвый, как памятник на площади, — скоро его снесут, и будет новый супермаркет. Дима думает — сидит и крутит в руках крохотную фигурку.
Грянул дождь, забарабанил по крышам, рвет листья — осень, подведение итогов.
Я в него верю, он должен шепнуть — ехать мне или не ехать.
Будда молчит. Я не прошу его ответить, я прошу подсказать, подать знак. Встаю, иду на кухню и даю ему последний шанс. Десять минут.
Десять минут я курю и смотрю в окно — там дождь. Дима Скворцов — не один в поле воин. Он стал мудрей и вынужден подчиниться обстоятельствам. Плохих или хороших людей не бывает. Мама меня обманула, прав был отец, когда рвал мне уши.
Беру стул, возвращаюсь в комнату, лезу на антресоли и аккуратно складываю в коробку из-под обуви пачки долларов — она знает, где их искать. Чихаю — пыль со времен царя Гороха. Бросаю последний взгляд — Будда молчит. Сидеть и ждать три часа? Скажем на прощание «привет» Элле Сергеевне.
Хлопнула дверь, в замке повернулся ключ.
Будда молчал. Каждый имеет право на свой выбор, — мог бы сказать он, однако, как всегда, промолчал.
— Дима, — сказал Григорий Аркадьевич, — заставляешь себя ждать. Ты мне и без того все карты спутал. Ты бы знал, как я от тебя устал! Вместо того, чтобы заниматься делом, я вынужден заниматься тобой. Молодцы — хитро придумали. Устроиться в магазин продавцом! Дима, у вас там что, все дураки? Мы книжек не читаем? Хорошо — не читаем, но мы смотрим кино. Секретный агент! Да у тебя на лбу написано, кто ты и с какой целью явился. Честно скажу, я мог тебя прихлопнуть, как муху, уже в первый день. Не прихлопнул — было интересно.
— Володя — ваша работа?
— Володя — отработанный материал. Слишком глуп и доверчив.
— Чевадзе?
— Афтондила было жаль. Но сколько можно терпеть его алчность? А потом он возомнил себя моим партнером! Это уж ни в какие ворота. Какой из Афтондила партнер — мелкий мошенник.
— Григорий Аркадьевич, вы допустили ошибку — Афтондил ничего не знал.
— Правда? А чего он не знал?
— В портфеле никогда не было документов.
— Правильно, не было. Мы их прежде уничтожили — наши долговые обязательства.
— А Володя? К чему заказывать нападение на самого себя?
— Володя — дурак, за что и поплатился. Скажи, как ты понял, что я подбросил тебе деньги? Наследили? Я прав? Бестолочи, не могут выполнить простого задания. Дима, представляешь, с кем мне приходится работать?
— Почему не организовали липовое нападение на самого себя? Боялись повториться? Хотя задумка хороша — не нужно отдавать партнеру деньги. А подбросили деньги зачем? Чтобы пустить следователей по ложному следу? Мол, Дима Скворцов спрятал на первое время.