О чем молчат предания. Другой взгляд на известные библейские сюжеты
Шрифт:
– Сиди спокойно!
– Жжет… как огонь…
Отец положил ему руку на здоровое плечо.
– Понимаю, сын. Но так нужно, терпи. Постарайся не двигаться, а то еще хуже будет.
– Да, отец…
Адам услышал скрип стиснутых зубов. Каин глубоко вздохнул и повернулся, чтобы отцу было удобнее.
– Как же ты справился с леопардом?
– У меня выбора не было!.. Или я его, или он меня… Хорошо, с собой был нож…
– Какой нож?
– Я же показывал тебе, отец… А-ай!.. – Каин опять не сдержал
– Уже почти все… Нож, который ты сделал на днях?
– Да…
– Зачем ты взял его с собой? – нахмурился Адам.
– Около поля часто появляются хищные звери… Не голыми же руками… – Каин увидел сурово сведенные брови Адама. – Отец, почему ты сердишься?..
– Мне это не нравится, сын. Этот нож не похож на прочие вещи. Острый, опасный…
– Для защиты… Чем он опаснее твоего копья? Без него леопард убил бы меня…
– Каин!
– Но это правда. Он едва не вцепился в горло, я успел нанести удар в последний миг…
– Каин!..
– Что я такого сказал, отец?..
– Сын, замолчи!
– Да… прости, я всего лишь хотел… – он не договорил, со стоном откинулся на стену, запрокинул голову, скрывая выступившие слезы…
Ева подала мужу разорванную на полосы кожу. Адам взял сына за руку.
– Немного осталось…
– Подожди, отец… дай отдышаться… не могу больше…
– Надо скорее закончить. Видишь, кровь никак не остановится…
Каин с усилием выпрямился, кивнул. Отец, будто невзначай погладил его по щеке и начал накладывать повязку на кровоточащую рану. Юноша пронзительно вскрикнул и обмяк, приникнув к его плечу.
– Тихо-тихо, мальчик мой.
Адам прижал голову сына к груди, вытер катящиеся по его щекам слезы. Каин с трудом перевел дух.
– Не думал… так больно!.. мазь жжет, как огонь… каждое прикосновение… – он снова не договорил, стиснул зубы, сдерживая крик.
– Знаю. Но осталось чуть-чуть. Потерпи…
Адам помог сыну сесть прямо и занялся повязкой. Дрожащими руками он слишком сильно стянул края раны. Кожа пропиталась кровью. Каин с глухим стоном в изнеможении склонил голову на грудь отцу.
– Прости, я нечаянно… – необыкновенно мягко сказал Адам. – Жена, что же ты? Помоги мне! У тебя это лучше получится.
Ева, бледная, как молоко, заворожено глядела на кровь и не двигалась с места. Адам понимающе кивнул.
– Ладно… Иди, приготовь целебный настой. Авель!
Ева поспешно отошла, Авель бросился помогать отцу. Каин замер, стиснув здоровой рукой свою тунику так, что костяшки пальцев побелели.
– Не надо сдерживаться, Каин – тратишь много сил. Тебе больно – кричи, легче будет…
– На крик… сил уже не осталось…
Наконец, Адам закончил с перевязкой, обнял сына, положил его голову себе на грудь.
– Вот и все. Боль скоро уйдет, – он нежно провел
– Спасибо…
Некоторое время они молча сидели, прижавшись друг к другу.
– Ты мне хотел что-то сказать?..
– Что?.. А–а… Да, отец… Мне кажется, нельзя бесконечно молчать об этом, пора привыкнуть – нас окружают опасности, надо уметь защищать свою жизнь…
– Каин, только Господь определяет час смерти. Не в твоей власти отсрочить ее. Когда придет срок, ничего не поможет.
– Знаю… – юноша осторожно выпрямился, кривясь от боли. – Но, получается, сегодня еще не срок, раз я смог справиться со зверем?..
Взгляды отца и сына встретились, Каин не опустил глаз, наоборот, вскинул голову, упрямо сжал губы. Авель и Ева замерли. В звенящей тишине текли мгновения. Наконец, сын медленно отвел взгляд. Грустная улыбка скользнула по его лицу.
– Ты снова сердишься на меня, отец, – печально сказал он.
– Нет, не сержусь. Хотя ты опять дерзишь… Просто ты очень самонадеян, Каин. Не забывай, ты живешь только по воле Господа.
– О!.. Как забыть, если каждый день слышишь напоминания об этом… – в слабом, затухающем голосе юноши явственно звучала ирония.
– Об этом должно помнить ежечасно, ибо один раз мы с матерью совершили ошибку и сурово наказаны. Мы надеемся, вы не повторите нашу ошибку и не совершите своих, столь же пагубных. Но для этого надо всегда помнить, о том, кто ты такой, и всегда спрашивать себя, правильно ли поступаешь, – глядя на бледное измученное лицо сына, Адам невольно смягчал суровость отповеди.
– Хорошо, отец, – в тоне Каина не было покорности.
Некоторое время Адам внимательно смотрел на него. Потом вздохнул, попытался пригладить его мокрые от испарины пряди, лезущие на лицо.
– Оставим это. Не время сейчас для серьезных разговоров…
Юноша не услышал отца. Его глаза закрылись, голова склонилась на грудь…
– Каин! – Адам едва успел подхватить сына. – Каин, что с тобой?
Юноша беспомощно обмяк в его объятиях.
– Ева!..
Жена дрожащими руками подала Адаму чашу с травяным настоем. Он приподнял бессильно запрокинутую голову сына, влил в полуоткрытые губы несколько глотков. Каин закашлялся, открыл глаза.
– Что… что со мной?..
– Ты лишился чувств, сынок… От боли и слабости… Тебе нужен отдых. Допей.
Адам поднес к его губам чашу. Каин жадно опустошил ее.
– Держись, я отнесу тебя на ложе…
– Я сам…
– Не говори глупостей!
Он осторожно поднял Каина, тот с мучительным стоном бессильно повис на его руках. Холодея от страха, Адам донес сына до постели, уложил, стараясь не потревожить рану, укутал одеялом. Каин лежал, закрыв глаза, мертвенно бледный, настолько неподвижный – отцу стало совсем страшно.