О чем мы промолчали
Шрифт:
Но хуже всего мне приходилось, когда мы сталкивались с ним в коридоре. Пронзительный взгляд его тёмно-карих глаз заставлял моё бедное сердечко отбивать чечётку где-то в горле, а уж если он случайно подходил ко мне ближе, чем на полметра… Ух, и так продолжалось всю неделю. Наверно, только слепой не заметил «особого» отношения, которого я удостоилась, а уж Лена, у которой, казалось, был нюх на такие вещи, смекнула сразу что к чему.
Как-то с утра, зажав меня в углу кафетерия на нашем этаже, она выдала:
— Слушай, Алён, ты, конечно, можешь и дальше
Я едва не застонала, проклиная Лену за её прозорливость.
— Ну так что? Было у вас что-то? — не унималась та, с каким-то азартом в глазах глядя на меня.
— Можно и так сказать, — отпираться было бессмысленно, я и не стала этого делать.
— Я так и знала! — воскликнула она, едва не расплескав кофе себе на кремовую юбку. — А я сразу это поняла! У меня же чуйка на дела амурные!
— Да тише ты! — я обвела наполненную людьми комнату перепуганным взглядом. Не хватало ещё, чтобы об этом узнало пол издательства, но к счастью никто не смотрел в нашу сторону.
— Прости, — у Ленки хватило совести покраснеть. — А потом-то что случилось? Прошла любовь, и завял огород? Или как?
— Ага, что-то типа этого, — я вымученно улыбнулась. Рассказывать обо всём Ленке, всё равно что бередить старую рану, которую с таким трудом залечила. Больно и глупо.
— Во дела, — растерянно протянула Ленка, позабыв о кофе. — А, по-моему, зря вы с ним разбежались. Он же смотрит на тебя, так как будто хочет…
— Уволить? — усмехнувшись, подсказала я Ленке. Да, я не раз замечала на себе его взгляд, который так и кричал: «Как ты посмела явиться сюда, Ромашова? Тебе здесь не место!» Не сомневаюсь, как только появиться повод меня выставить вон, Беляев воспользуется им.
— Нет, так как будто хочет нагнуть и хорошенько…
— Совещание через пять минут, — перебила её Ивашина Кристина, постучав по циферблату часов на своей руке пальчиком с идеальным маникюром. Вот и хорошо, не пришлось выслушивать ту похабщину, которую собиралась ляпнуть Ленка. Много она понимает со своей хвалёной чуйкой!
В комнате для совещаний уже набилось полно народу. Мы с Леной заняли свободные места, которые, к счастью, находились очень далеко от главного редактора. Открыв блокнот, я приготовилась в очередной раз слушать Павла Андреевича, но неожиданно двери кабинета отворились, и на пороге показался Вячеслав Викторович.
— Утро доброе, — поприветствовал нас Рябинин и, пройдя внутрь, занял место рядом с Пашей. — Сегодня я немного разбавлю ваш дружный коллектив, надеюсь, никто не возражает, — сказал он, и по залу разнеслись вежливые смешки. — Как вы все знаете, в понедельник должна быть пущена в печать книга Фёдора Стровского. Рукопись поступила к нам не так давно, так что в выходные кому-то придётся выйти вместе с Павлом Андреевичем, нужно ещё разочек всё проверить, — разведя руками, предупредил нас Вячеслав Викторович. — Есть
— В выходные я свободна, — тут же отозвалась Кристина, и я услышала, что Левкова Наташа, миниатюрная брюнетка, сидящая справа от меня, выдохнула. Приятно знать, что не одна я не хочу трудиться по выходным.
— Очень хорошо, Кристина Львовна, похвально, — заулыбался Вячеслав Викторович. Потом его взгляд плавно переместился на меня, и нехорошее предчувствие закралось мне в душу. — Алёна Владимировна, я думаю, вам тоже следует поприсутствовать здесь, так сказать, принять боевое крещение.
В комнате раздался негромкий стук. Кажется, кто-то уронил ручку на пол, но мне показалось, что это рухнуло вниз моё собранное по кусочкам сердце. Нет! Только не это! Провести весь день в обществе Беляева? Сидеть с ним бок о бок? Дышать с ним одним воздухом? Я была не готова к этому! В горле внезапно пересохло, а пальцы задрожали, и я вцепилась ими в свой блокнот. Я смотрела на Рябинина, но он будто не замечал мольбы в моих глазах, и мне пришлось кивнуть.
— Ну вот, команда укомплектована, — хлопнул в ладоши Рябинин, явно довольный собой.
— Вячеслав Викторович, вы думаете разумно привлекать, — Беляев перевёл на меня тяжёлый взгляд, — таких неопытных специалистов?
Меня словно ударили наотмашь, и к лицу прилила кровь.
— Если мы не станем их привлекать, то как же им набираться опыта, Павел Андреевич? — удивился Рябинин.
Павел Андреевич плотно сжал челюсти. Он явно был не в восторге от затеи Рябинина, а меня так и подмывало встать и сказать, что я тоже не испытываю особого желания гробить на него всю субботу.
Со своего места я заметила, как в меня полетел убийственный взгляд Кристины, и, следует признать, я удивилась. Ну ладно Беляев кривиться, но Ивашиной то я чем не угодила? Я отвернулась, не желая пересекаться взглядом с этим издательским мачо и стервой-Ивашиной.
Остальная часть совещания прошла словно в тумане. Сначала долго вещал Рябинин, затем его сменил Беляев. Он старался не смотреть в мою сторону, но всё же изредка я ловила на себе его задумчивый взгляд.
Как только Рябинин распустил всех по рабочим местам, я поплелась к выходу. Пока шла, кабинет непонятным образом опустел, и я поняла, что мы с Беляевым остались вдвоём. В замкнутом пространстве, и, казалось, он не торопится уходить. Он неторопливо дошёл до двери, и встал таким образом, что перекрывал своим телом выход. Я оказалась в ловушке, а он стоял и сканировал меня своим взглядом.
— Зачем ты согласилась? — тихо спросил он, вынуждая меня посмотреть на него. Это был первый раз, когда он заговорил со мной.
— А почему я должна была отказываться? — я с трудом заставила свой голос звучать ровно.
— Ты знаешь почему, — с какой-то горечью в голосе ответил он, а мне захотелось плюнуть ему в лицо. Мерзавец! Совесть мучает за то, как обошёлся со мной, и теперь не хочешь каждый день видеть моё лицо? А придётся! Хотя, откуда там совесть? У таких людей, как Беляев, её просто нет!