О дивный старый мир

Орлова-Давыдова Ольга

«Раньше было лучше».

Посреди жизни мы пришли к концу. Земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху: в надежде на воскресение к жизни вечной.

Томас Кранмер

Глава II

Grief is not a disorder, a disease or sign of weakness. It is an emotional, physical and spiritual necessity, the price you pay for love. The only cure for grief is to grieve.

Earl A Grollman

Мягкая

и еще влажная земля обрамляла зияющую дыру в могиле. Крепкий сосновый гроб не выдержал ударов лопатой и сломался, обнажив светлые пеленки, недавно погребенное тело куда-то исчезло. Грив Коффин от смущения поджал губы и в который раз оглядел кладбище, погруженное в утреннюю дремоту. Потом рассеянно обошел вокруг взрытой земли, но уже не смог отличить свои собственные следы от чужих. Каких-то улик на месте кражи он не обнаружил, а единственными свидетелями служили молчаливые статуи ангелов.

«Не очень-то вы охраняете покой после смерти», – подумал Грив, укоризненно посмотрев на ближайшего крылатого стража. Он опустил руки и склонил голову, как будто извиняясь за свою невнимательность.

– Мистер Коффин!

Грив обернулся на зов и увидел, как к нему решительной походкой приближался высокий, статный мужчина в темном пальто из шерсти и сукна с бархатным воротником. Подойдя ближе, он протянул руку для приветствия, но так и застыл, пораженный видом вскрытой могилы, так что Гриву пришлось сделать пару шагов и ответить рукопожатием. Мужчина назвался Томасом Пейном.

– Ехал на похороны, а получил место преступления. Бедная матушка, – печально вздохнул мистер Пейн и сочувственно взглянул на смотрителя. – Когда это произошло?

– Видимо, сегодня ночью, сэр, – ответил мистер Коффин и неловко дернул рукав поношенного сюртука. – На этой неделе уже третья могила.

– Чьих же это рук дело? – спросил мистер Пейн, нахмурив густые

брови. Грив отметил про себя, что даже так его собеседник выглядит больше потерянным, чем разгневанным.

– Дело рук «воскресителей», сэр. Они распускают слухи о привидениях на кладбищах, а сами по ночам воруют покойников для анатомических театров. Молодым врачам нужна практика на свежих телах, но закон разрешает им резать только висельников. Да только их нынче катастрофически не хватает.

Мистер Коффин мог бы еще много рассказать о нынешнем положении дел на кладбище, об этих самых воскресителях, о случайно подслушанном на улице рассказе молодого человека, который хвастался другу, что лично выкопал и продал тело собственной бабушки. Но видя, в какой расстройство привел мужчину вид разрытой могилы, мистер Коффин тактично замолчал. Он ежедневно видел скорбь и печаль на лицах людей, но за восемь лет работы смотрителем так и не научился утешать. Вместо этого он неловко пожаловался:

– Все больше людей доверяют тела своих близких частным кладбищам, например, Кенсал-Грин на западе Лондона. Их услуги много дороже, однако, взамен они предлагают надежность и тщательную охрану погребений.

Такой нелепой рекламе мистер Пейн только усмехнулся и, покачав головой, заметил:

– В этой стране научились вышибать деньги даже за смерть. Что ж, едва ли я удивлен. Поверьте, сэр, в скором времени вас обязуют платить за воздух, которым вы дышите. Англия совсем помешалась на взносах и налогах.

С таким заявлением мистер Коффин не мог не согласиться, поэтому сухо кивнул и снова взглянул на опустевшую могилу. Внезапно его внимание привлекло движение у входа на кладбище. Невольно он и мистер Пейн посмотрели в сторону резных ворот, там торжественно шествовала похоронная процессия. Впереди вышагивал оркестр, игравший похоронный марш, за ним следовали четыре блестящих катафалка, запряженные четырьмя лошадьми, в их гривах красовались перья для украшения. После них на кладбище появилась процессия плакальщиц, и зазвучала какофония трубных инструментов и женских причитаний. Процессия медленно продвигалась к центру кладбища, а, когда мимо Коффина и мистера Пейна прошли две немолодые леди, одна из них показала на длинный траурный шарф, повязанный поверх ее платья, и вздохнула:

Конец ознакомительного фрагмента.