О дружбе
Шрифт:
И ужасно на неё обиделся. Разве друзья не для того и существуют, чтобы поддерживать в трудную минуту?! Неужели обязательно со всем справляться самой, если рядом есть кто-то, кто всегда готов помочь?! Но долго дуться на подругу не выходило, и Ллио решил, что лучше он позаботится о том, чтобы Тхар не испытывала никаких неудобств. Так что теперь Тхар ворчала по поводу излишней опеки. Вдобавок, девушка заразилась тревогой друга и, когда они выезжали на вершины холмов, привставала в стременах и пыталась разглядеть конец мыса за бурыми скалами, поросшими невысокими, скрюченными ветром деревьями, тёмные иголки которых не покинули зимой ветви и изрядно затрудняли обзор.
— Да когда уже этот остров! — то и дело буркала Тхар, хотя прекрасно знала, что они преодолели едва ли
На Краевом не было прямого, широкого, утоптанного тракта, а лишь просёлочные дороги, временами вырождающиеся в каменистые тропы, на которых две лошади с трудом могли пройти рядом. И чем дальше, тем чаще. Вести разговор в таких условиях было трудно, природа, суровая, простая и холодная, не радовала глаз, и Тхар, а вслед за ней и Тиля всё больше и больше впадали в уныние. Странник невольно последовал их примеру; время, которое он не проводил с Тилей, эльф тратил на изучение записей слов Ллиора и на выяснение дороги у редких, угрюмых и крайне неразговорчивых местных жителей.
— Меня они вообще слушать не будут, — хмыкнула Тхар в ответ на намёк Ллио: почему бы девушке, прекрасно поладившей с множеством народов от сахези до орков, не поговорить с соплеменниками. — Для них женщина — пустое место. А смотрят на нас так подозрительно, потому что через одного — контрабандисты. Тайком переправляют в обход таможен товары, которые привозят на Последнюю землю корабли с того края света.
Ллио вспомнил карту мира: к югу от Сейкальского залива в открытом море протянулась цепочка островов, именуемых на эльфийском донельзя скучно и невыразительно: Южные камни. Очевидно, на человеческом это была Последняя земля. В Заречном юноша узнал, что на туда приходят корабли не только из соседних человеческих и орочьих стран, но из самого дальнего далёка — с того края света. Там, на другом конце земли, расположен материк, по слухам, не меньший, чем этот, там царит вечное лето, люди умеют летать как птицы, а корабли провожают смешные бесчешуйные рыбы, которые вылавливают упавших за борт и взмахом хвоста закидывают их обратно. Конечно, где-то в глубине души, у Ллио, как и у многих, очень многих, расположился мелкий противный циничный незнакомец, заявлявший, что это байки выдумщиков-моряков, но юноша мысленным щелчком отправлял нахала прочь и с удовольствием продолжал верить в сказку. И Здорово было бы однажды увидеть всё это своими глазами, а лучше всего — вместе с Тхар, но такой долгий морской переход наверняка окажется утомителен для девушки, да ещё и эти человеческие предрассудки…
Ллио глянул на едущую впереди подругу. Он ранее прекрасно мог молчать часами, погружаясь в мысли и мечты о будущем, но сейчас предпочёл бы поделиться ими и разбавить дружеским разговором тоскливую тишину, лишь временами, когда тропы сворачивали к морю, скрашиваемую умиротворяющим шумом волн.
О, этот шум обещал Ллио так много! Когда отдалённый шорох воды вплетался в его сбивчивые размышления, у юного эльфа чаще билось сердце, в теле появлялась лёгкость, а в душе — нетерпеливое ожидание чуда. Принятое на скале в Заречном решение лишь окрепло: что бы ни случилось и как бы не повернулась его судьба, одно в ней совершенно ясно и одному он, Ллио, не изменит: своей мечте стать моряком. А Тхар… А Тхар будет ждать его на берегу. Или… Ллио аж задохнулся от радости, которая охватила его при неожиданно пришедшем в голову решении. Ведь на эльфийских кораблях нет глупых предрассудков, ни один мужчина не обидит на них женщину нескромными словами либо недостойными деяниями. Что мешает им перебраться вслед за матерью в Забытую Гавань? Надо попросить Ллиора, если попросить хорошо, возможно, им с Тхар найдут места на корабле, может, не сразу, но… Но сначала надо приобрести опыт, научиться вязать узлы, ставить парус и проделывать все те таинственные операции, которые на каждом шагу встречались в прочитанных от корки до корки приключенческих романах. Значит, сначала пройти школу юнги у людей, а затем — к эльфам на Север, вместе с Тхар.
Подальше от всяких орков…
Когда до цели путешествия оставалось уже дней восемь-девять,
— Я не уверена, что смогу пойти с тобой в Леса надолго, — сказала она вечером, когда они привычно забрались в спальник Ллио, уже давно наловчившись проделывать это без взаимных травм.
Странник умывался во дворе, Тиля ждала его внизу, и друзья были одни.
— Почему? — обиженно спросил Ллио.
Тхар странно, словно и не видя, посмотрела на него. Юноше показалось, что мысли её где-то далеко, и он уже хотел спросить, что её беспокоит, но подруга ответила:
— Давай отложим этот разговор на потом? Вот как всё решится с Тилей, так и поговорим, идёт?
Эльф уже открыл рот, чтобы покорно повторить: "Идёт", но что-то не дало ему это сделать. Вместо ожидаемого согласия он вдруг выпалил:
— Это из-за орка?
Тхар остро глянула на него и после короткого молчания признала:
— Может быть, и из-за орка.
— Тхар… — только и сказал Ллио, но вложил в имя подруги столько обиды на несправедливость её поступка, на её предательство, что девушка не выдержала и резко передёрнула плечами:
— Я же не отказываюсь совсем! И, пожалуйста, давай отложим выяснение отношений на потом. Мне, может, самой надо разобраться.
Но Ллио резко отвернулся. И сам себе удивился: повернулся к подруге спиной, как обиженный мальчишка! Да что это на него нашло? Он должен сейчас извиниться и сказать, что всё понимает…
— Ну и дурак! — вдруг зло воскликнула Тхар и больно пнула его по ноге, даже теснота спальника не помешала. — Ты для меня всегда будешь лучшим другом, дурак!
Голос девушки обиженно дрожал, и Ллио стало ужасно стыдно. Он уже хотел обернуться и попросить прощения, но девушка сама перевернулась на другой бок и бросила коротко:
— Спи.
Момент для примирения был упущен.
Ллио ещё долго лежал в темноте. Уже вернулись Странник с Тилей; старший эльф лёг, а неспособное ко сну привидение тихо мурлыкало себе под нос почти заглушаемую шумом дождя песенку на незнакомом языке. Страж, половив по углам несуществующих либо слишком шустрых крыс, плюхнулся набок и засопел, временами взлаивая — очевидно, всё ещё гонялся за неуловимой добычей. А юноша всё глядел в темноту и думал. Спиной он чувствовал спину Тхар, и ему казалось невозможным, что он мог спать без её тёплой успокаивающей близости так долго.
Девушка зашевелилась во сне, перевернулась и с довольным мычанием прижалась к спине эльфа, обхватывая его одной рукой. У эльфа от её простого неосознанного движения защипало в глазах. "Ну какой же я плакса!" — недовольно подумал он, отчаянно заморгав и бережно взяв руку девушки в свою. Пальцы Тхар были холодными, и юноша почти неосознанно поглаживал их, отогревая. Почему-то ему казалось, что Тхар простила его, он закрыл глаза, мысли становились всё более смутными и обрывочными, плавно перетекая в полусонные видения. Ллио думал о том, что не хочет расставаться с Тхар, что ни с кем у него не было того волшебного единения, той теплоты, той настоящей дружбы, которая возникла несколько месяцев назад на перевале далеко на севере и с течением времени только крепла. Никто раньше не рождал в его душе совершенно особенное чувство, которое поселилось в ней после встречи с Тхар и которое Ллио не мог описать всего несколькими словами. Он понимал, что Тхар прекрасно может за себя постоять, но хотелось её защищать; она знала о жизни гораздо больше него, но он не мог не заботиться о ней; Тхар была сейчас самым чудесным, самым дорогим (разве что, ещё мама…) существом на свете, и больше всего Ллио боялся, что однажды Тхар уйдёт, тем или иным образом. "А я не хочу, чтобы она уходила", — подумал он, засыпая.