О государстве Русском
Шрифт:
Если бы такой образ управления областями и городами был столько же полезен для беспристрастного правосудия ко всем жителям, сколько он удобен для предупреждения нововведений, удерживая дворянство в порядке, а простой народ в подчинении, то, по-видимому, он был бы недурен, даже в политическом отношении, для государства, столь обширного и имеющего такое протяжение в длину и ширину, какова Россия. Но угнетение и рабство так явны и так резки, что надобно удивляться, как дворянство и народ могли им подчиниться, имев еще некоторые средства, чтоб избежать их или же от них освободиться, равно как и тому, каким образом цари, утвердившись в настоящее время на престоле так прочно, могут довольствоваться прежним правлением, соединенным со столь явной несправедливостью и угнетением их подданных, тогда как
Из всего, сказанного здесь, видно, как трудно изменить образ правления в России в настоящем ее положении. Во-первых, там нет никого в числе дворянства, кто бы мог стать во главе прочих. Сановники, управляющие Четвертями, или тетрархиями, не природные дворяне, а дьяки, пожалованные в это звание царем, находящиеся в полной зависимости от его милостей и собственно служащие только ему. Что же касается до князей, управляющих под ними областями, то это люди важные только по названию (как было сказано выше), без всякой власти, силы и доверия, за исключением того значения, которым пользуются по своей должности, пока ее занимают. Но и здесь приобретают они не любовь, а, напротив, ненависть народа, который видит, что они поставлены над ним не столько для того, чтобы оказывать ему справедливость и правосудие, сколько с тем, чтобы угнетать его самым жалким образом и снимать с него шерсть не один раз в год (как каждый владелец со своей овцы), а, напротив, стричь его и обирать в продолжение всего года. Кроме того, власть и права их раздроблены на множество мелких частей, потому что в каждой большой области их находится по нескольку человек, и притом время, на которое они назначаются, весьма ограничено. Таким образом, им невозможно сколько бы то ни было усилиться или привести в исполнение какое-либо предприятие в этом роде, если бы они даже возымели счастливое намерение сделать что-нибудь новое.
Что касается до простого народа (как будет видно лучше из описания его состояния и свойств, излагаемых ниже), то, кроме недостатка в оружии и неопытности в ратном деле (от которого удаляют его с намерением), у него беспрестанно отнимают и бодрость духа и деньги (кроме других способов), иногда под предлогом какого-нибудь предприятия для общественного благосостояния, а иногда вовсе даже не ссылаясь ни на какую потребность в пользу государства или царя.
Итак, ни дворянство, ни простой народ не имеют возможности отважиться на какое-нибудь нововведение до тех пор, пока войско (которого число простирается, по крайней мере, до 80 000 [12] человек, получающих постоянное жалованье) будет единодушно и беспрекословно подчинено царю и настоящему порядку вещей, а оно, очевидно, должно быть усердно к своей должности, как по самым свойствам солдат, так и потому, что они пользуются всюду полной свободой обижать и грабить простой народ по своему произволу, что им нарочно дозволено для того, чтоб им нравилось настоящее положение дел. Заговора между войском и простым народом опасаться также нельзя, потому что цели их слишком между собою различны и противоположны.
12
В подл. 8000
Это безнадежное состояние вещей внутри государства заставляет народ, большею частью, желать вторжения какой-нибудь внешней державы, которое (по мнению его) одно только может его избавить от тяжкого ига такого тиранского правления.
Глава одиннадцатая
О царской Думе
Русские цари дают название советников некоторым лицам из знатного дворянства более для почести, нежели для пользы государственных дел. Они именуются просто боярами и могут быть названы советниками в пространном значении, ибо на общий совет их приглашают весьма редко или никогда. Принадлежащие же на самом деле к собственному и тайному совету царя (именно те, которые ежедневно находятся при нем для совещания по делам государства) носят прибавочный титул думных и называются думными боярами, а собрание их, или заседание, Боярской Думой.
1. Князь Феодор Иванович Мстиславский;
2. Князь Иван Михайлович Глинский;
3. Князь Василий Иванович (Феодорович) Шуйский Скопин (Эти три боярина более знатны родом, нежели замечательны по уму, и потому, сколько можно судить, назначены больше для того, чтобы сообщить месту почетность и делать честь своим присутствием, нежели для советов.);
4. Князь Василий Иванович Шуйский, который почитается умнее своих прочих однофамильцев;
5. Князь Феодор Михайлович (Трубецкой);
6. Князь Никита Романович Трубецкой;
7. Князь Тимофей Романович Трубецкой;
8. Князь Андрей Григорьевич (Григорий Андреевич) Куракин;
9. Князь Димитрий Иванович Хворостинин;
10. Князь Феодор Иванович Хворостинин;
11. Богдан Иванович (Юрьевич) Сабуров;
12. Князь Иван Васильевич (Сицкий);
13. Князь Феодор Димитриевич Шестунов;
14. Князь Феодор Михайлович Троекуров;
15. Иван Бутурлин;
16. Димитрий Иванович Годунов;
17. Борис Феодорович Годунов, брат царицы;
18. Степан Васильевич Годунов;
19. Григорий Васильевич Годунов;
20. Иван Васильевич Годунов;
21. Феодор Шереметев;
22. Андрей Петрович Клешнин;
23. Игнатий Петрович Татищев;
24. Роман Михайлович Пивов;
25. Дементий Иванович Черемисинов;
26. Роман Васильевич Алферьев;
27. Андрей Щелка-лов;
28. Василий Щелкалов;
29. Елеазар Вылузгин;
30. Дружина Петелин;
31. Сапун Абрамов [13] .
13
Исправления и дополнения этого списка (в скобках) сделаны по Середонину, op. cit., стр. 218.
Четверо последних называются думными дьяками, или государственными секретарями. Все же они принадлежат собственно к царской Думе, хотя немногие из них приглашаются на какое-либо совещание, потому что все дела обсуждаются и решаются Борисом Феодоровичем Годуновым, братом царицы, с пятью или шестью другими лицами, коих заблагорассудится ему призвать. На совете приходится им более слушать, нежели подавать мнения, как они в самом деле и поступают. Внутренние дела государства докладываются во время заседаний управляющими четырех Четвертей, или тетрархий, о коих упомянуто в главе касательно управления областями. Сюда представляют они все бумаги, получаемые ими от князей, дьяков, воевод и других начальствующих городами и крепостями, принадлежащими к Четверти каждого из них, вместе с другими донесениями, и докладывают о них Думе.
Такое же право предоставлено и начальнику всякого судебного места. Он может входить в Думу и доносить обо всем, относящемся до его должности. Кроме дел государственных, здесь разбираются многие частные дела, поступающие по просьбам в большом числе. Из них некоторые рассматриваются и решаются смотря по тому, как благоприятствуют им обстоятельства или средства. Другие отсылаются в судебные места, куда они принадлежат на общем основании законов. Присутственные дни для обыкновенных заседаний суть: понедельник, среда и пятница, собираются же в 7 часов утра. В чрезвычайном случае, когда необходимо назначить совещание в другой какой-либо день, рассылаются о том повестки писцом Думы, Дорофеем Бушевым, который получает приказ из Разряда, или от верховного констебля, чтоб пригласить их к назначенному времени.
Глава двенадцатая
О податях и других доходах царских
Для сбора податей и других доходов, принадлежащих казне, определено несколько чиновников, которые сдают их в главное казначейство. Сюда принадлежат: во-первых, Дворцовый Приказ [14] , заведывающий хозяйственной частью; во-вторых, Четверти, которые я соединяю здесь в одно место, хотя оно и разделяется на четыре части, как было сказано выше; в-третьих, так называемый Большой Приход.
14
Или Приказ большого Дворца.