О кабинетах...
Шрифт:
Так вот…
Что в итоге я делал, после того, как взял под контроль настроение?
Восстанавливал данные по памяти, разумеется. Выплачивал неустойку за задержку! Первый и единственный раз это произошло, причем только потому, что у меня записывающих кристаллов не было с собой запасных. Точнее, вся партия была весьма ловко испорчена моим кошкоящером, стремительно убегавшим с места преступления. А еще говорят, что оборотни ловкие до невозможности! Не тогда, когда удирают от разъяренного некроманта.
Потом отправился вымещать дурное настроение
Так что взяли моего истерика на обучение, взяли, и даже сразу на пятый курс, диплом писать по теории стихийных ритуалов. И правильно. Кто ему практиковаться доверил бы?
Вот так потихоньку, полегоньку мы и добрались до нынешних времен.
Сто лет, это вам не… хм. Разлюбил простонародные фразы. Ну, например, не ведро кукурузной муки.
Кабинет мой после очередного ремонта обрел мрачное великолепие и роскошь древних родовых замков. Лиса, порушившая прежнее убранство в приступе на сей раз восторга. В подарок на очередную годовщину отношений я ей пару клинков по знакомству заказал. У гномских кланов с севера, подданных Тирита. Длинные тонкие чуть изогнутые полуторки с затейливыми гардами и рукоятями под когтистую руку привели полукровку в дикую радость. И она их тут же решила проверить на устойчивость к огню.
Брызги пламени красивы только в полете, а в виде уродливых ожогов на дереве и проплавленных в камне мышиных ходов просто неуместны. Что самое интересное, от истинного пламени ни один Щит не спасает. Прожигает на раз, два, три, в зависимости от мощности… Впрочем, меня не задело, ибо после одного ритуала, какого, не стоит пояснять, дикая магия Лисил принимает меня за своего. И огибает.
Весьма странное зрелище. Оранжевые горячие капли замирают в паре ладоней от лица, затем, задумчиво покружившись, изображают пьяную петлю в произвольном направлении, впиявливаются в столешницу и со смущенным шипением прожигают ее насквозь.
Ремонт производится за счет моей огненной. Сама виновата.
Весело. Было.
Но сейчас что-то не очень…
Отложив перо, которым правил очередное пособие для начинающих некромантов ронийской Школы, потер переносицу. Что-то мне не давало сосредоточиться, подсознание зудело, будто комар из болотищ, добравшийся до аппетитной девичьей шейки.
Пробежал взглядом по панелям темного дерева, темно-зеленым портьерам, скрывающим узкие ниши, затейливым изгибам барельефов на потолке и остановился на прикрытой тонким шелком раме.
Вот что мне покоя не дает! Встав, обогнул монументальный стол и сдернул ткань, обнажая серебряную, полупрозрачную поверхность магического зеркала, закованного в массивную раму. Тонкое марево, отражающее неведомые дали, слегка вздрагивало и шло темными волнами, тревожа тихие потоки силы.
Коснувшись кончиками пальцев ряби, собрал их щепотью. Резкое движение, и марево рассеялось, обнажая четкую картинку.
Провел рукой поперек, и понятливое
Ничего особенного.
Нижняя часть продемонстрировала мне сына. Тот, опасливо оглядываясь, несся по дороге на лошади и думал явно обо мне. Иначе чего бы метка силы сработала и пробилась на связь с зеркалом? За спиной мальчишки я разглядел пассажирку. Блондинку, судя по развивающимся длинным волосам. Тьма побери… кого еще Сейлин подобрал? Вроде уже взрослый человек, а как начнет чудить. Наследственность дурная сказывается. Не моя.
Вдали виднелись преследователи. От них неожиданно прилетела стрела, оставляющая за собой размытый дымно-пушистый след. Парочка на лошади слажено пригнулась, привет от догоняющих их персон пролетел выше, животное резко остановилось, подчиняясь натянутым поводьям. Где-то впереди грохнул взрыв.
Та-ак, кто посмел на мое покуситься?
Сами виноваты. В таких случаях я действую, не разбираясь, кто первый начал. Мое – мне, не так ли? Зря я что ли его растил, этого кошкоящера недобитого?
Сосредоточившись на лице сына, прошептал:
– Вижу тебя… – и коснулся кончиками пальца зеркальной поверхности.
Его взгляд на мгновение расфокусировался. Перед тем как серебро пошло рябью, скрывая картинку, успел разглядеть, как шевельнулись его губы:
– Рония…
Отлично. Просто замечательно.
Развернувшись, набросил на зеркало ткань, подхватил со спинки кресла камзол, натянул перчатки, и, четко печатая шаг, вышел из кабинета. Миновав анфиладу, вышел в темный промозглый коридор, щелчком пальцев активизировал круг перемещения. Проверил кольца. Полные.
Шаг.
Полыхнуло фиолетовым. Так. Спокойнее, спокойнее… Тьма и Бездна! Встав в центр звезды, развел руки, выпуская силу из амулета.
Ориентация, наполнение, перемещение.
Провал.
И еще одна звезда. Выжженная на деревянном полу в уютной комнате, стены которой обиты золотистой тканью.
Мой ронийский особняк.
Добро пожаловать, дорогой хозяин.
Перешагнув погасшие линии, стукнул кулаком по стене. Одна из панелей отошла, открывая проход в соседнюю комнату. Метнувшись к окну, отодвинул пыльную портьеру, вглядываясь в надвигающийся сумрак. Дом напротив зиял пустыми темными окнами, заросший сад сплетал ветви, не давая разглядеть, что творится во дворе, выщербленная мостовая пуста, фонарные столбы свалены кучей у поворота в город. Только тени от облаков, периодически набегавших на алый круг солнца, метаются по камням.