О каретах и тыквах
Шрифт:
– Дай угадаю: он пошёл и сказал?
– Да! Заявил Миаре, что жестокие женщины ему в любом случае неинтересны.
– Вот видишь, - я криво усмехнулась.
– Я ему в любом случае неинтересна.
– Да брось!
– Джиа была раздражена настолько, что даже хвост ходуном ходил.
– У тебя тут вероломно соблазнённого светлого уводят, а ты ничего не делаешь? Беана - глупая бездарная посредственность, вечно жалующаяся на судьбу и корчащая из себя непонятно что. А теперь она буквально прилипла к нему под предлогом того, что она "не такая как все" и её по этому поводу должен кто-то защищать!
– Может, такая ему на самом деле и нужна? Ты не думала об этом, Джи?
– уточнила я ровно.
– Такая, которую приятно будет спасать, такая, которая станет хлопать глазками в нужный момент, такая, с какой будет попроще?
– Что за ерунда?
– Не ерунда, - я усмехнулась.
– Всего лишь разница культур. В действии.
14
*
На самом деле я, конечно, злилась. Злилась настолько, что упали мои баллы по энергетическим практикам, а ректор Джин, что вела астральные путешествия у успевающих групп, даже попыталась выспросить аккуратно: не произошло ли у меня чего в жизни часом?
От этого, разумеется, я раздражалась ещё больше.
Нельзя сказать, что со мной не случалось вещей похуже. Очень даже! Но любовная маета в нашем возрасте - штука страшная, а у меня усугублялась она тем, что злилась я больше на себя. Право, в чём можно обвинить светлого? Я прямым текстом сказала ему, что между нами не будет ничего серьёзного, и очень обстоятельно объяснила, почему. Я была груба. Во многом именно из-за меня (а точнее, из-за моей несдержанности и настойчивости той ночью) он вообще оказался в такой ситуации. Чему удивляться, что он отступился?
Да, он сказал те слова на прощание, которые вселили в мою душу наивно-сопливую надежду на нечто невнятное, но очень романтичное. Шок после его слов о крыльях окончательно минул, оставив после себя лёгкую печаль. И тень робкой надежды.
Да, я старалась не оказывать знаки внимания другим парням и всё чего-то ждала. Чего, спрашивается? Самой смешно. Но всё думала: быть может, теперь, поняв лучше тёмную культуру, Дайнор сделает маленький шажок навстречу, напомнит невзначай о том разговоре? Я бы тут же откликнулась. И была бы рада попытаться построить нечто - без навязанных браков и взаимных упрёков. Возможно, просто встречаться... хотя бы просто попробовать быть вместе, дабы понять, получится ли у нас. Я даже несколько раз порывалась заговорить об этом, но тут же одёргивала себя: право, моя навязчивость уже раз сыграла дурную шутку. Стоит ли повторять ошибку? Опять же, он попросил дать ему время. Как не уважать чужие границы?
Но теперь он начал всюду появляться с Беаной, шептаться о чём-то в коридорах, защищать её от нападок. И ведь наверняка он видит её настоящей, не так ли? Таков его дар. Значит, она действительно нравится ему такая, какая есть - слабая, не особенно умная, склонная к жалобам и жеманству девушка, которая другими тёмными, будем честны, рассматривалась исключительно как возможная кукла на пару ночей. Ей не было места в мире Академии Изменённых, где девушек и парней принято оценивать по примерно одинаковым критериям - ума, трудолюбия, таланта, врождённых и благоприобретённых способностей. Мы проходили множество тестов, дабы определить, на какой должности принесём
Полагаю, её бы отчислили давно, говори мы об Академии Чернокнижия. Изменённых, однако, не выгоняли - слишком опасно выпускать в мир недоучек, способных сорваться в любой момент, да и новые законы накладывали на учебные заведения вроде нашего ответственность за юных полукровок. Проще говоря, пока мы не получаем диплом, наши проблемы становятся в первую очередь ответственностью ректора Джин, а во вторую уже - наших родителей. Потому исключение из Академии возможно только за серьёзные проступки.
Беану несколько раз порывались перевести в базовую группу свободного посещения, дабы потом посадить перебирать бумажки и светить мордашкой в приёмной какого-нибудь мелкого чиновника. Однако, девушка всякий раз каким-то образом выкручивалась - не берусь судить, как. При этом, она не упускала случаев сообщить миру, что жизнь несправедлива, саму её не ценят и зачисление в группу успевающих производится на основе чистого фаворитизма... Хотя нет, она говорила: "Берут только подлиз, высокородных и любимчиков". Фаворитизм - всё же слишком сложное по Беаниным меркам слово.
Хотя не могу не признать: я необъективна. И последней каплей стала встреча с Беаной в женской уборной.
Я не собиралась с ней заговаривать, но девушка сама окликнула меня. Это было настораживающе: раньше за ней такого не водилось.
– Староста Элин, - позвала она с фальшивой почтительностью.
– Могу я отвлечь вас?
– Слушаю, - бросила я коротко.
– Вы были в Светлой Империи, - сказала она, глядя на меня со странным выражением.
– Можете рассказать, какова она - жизнь там?
– Тебе не хватает учебников? Или они чрезмерно сложны для твоего понимания?
– у меня не было желания с ней общаться.
Её перекосило, притом очень отчётливо, но девица быстро справилась с собой и снова натянула фальшивую улыбку. Может, мы все её недоооценивали? С другой стороны, что же она свой ум не проявляет на занятиях по стратегии, например? Или это такая специальная разновидность таланта, срабатывающего исключительно в делах любовных?
– Книги не передадут всего, - сказала она.
– А я хотела бы знать из первых уст, каково там жить... Видите ли, я хочу принять веру в Солнечного Бога. Это немного странно, но у нас тут свобода вероисповедания, и... чего только не сделаешь ради любви! И я подумала - какие они, светлые?
– Не волнуйся: ты как раз отлично впишешься, - отрезала я.
– Что-нибудь ещё?
– Спасибо на добром слове, - улыбнулась Беана ещё шире.
– Хорошо, что вы так считаете. Я понимаю, что это - странный шаг для тёмной, но считаю, что Дайнор нуждается в настоящей любви. А какая разница, в какого бога верить и где жить, если любовь настоящая? Я знаю, мой рыцарь защитит меня от всего!
– А если твой рыцарь умрёт?
– уточнила я холодно.
– А ты, следуя правилам новой веры, перейдёшь под опеку его родни? А если твоих дочерей попытаются выдать замуж насильно?