О любви

Жуховицкий Леонид Аронович

И еще один вопрос, возможно, несколько неожиданный. Не только я заметил, что русские (как, впрочем, и поляки, и японцы), приехав в Швецию, стремятся обязательно посмотреть порнофильмы. Не мог бы ты мне объяснить, чем вызван этот интерес?

Леонид Жуховицкий

Дорогой Лapc!

Отвечу по очереди на оба твои вопроса.

Сперва — о СПИДе. Поскольку вирус не признает ни государственных границ, ни социальных систем, положение со СПИДом в нашей стране, вероятно, такое же, как и в Швеции. Возможно, число инфицированных и больных пока значительно меньше, так как вирус проник к нам позднее и количество контактов с иностранцами (а СПИД и у вас, и у нас болезнь импортная) относительно невелико. К сожалению, я не располагаю такой

статистикой, как ты: у нас печатаются лишь общие данные о заболевших и те нельзя считать даже приблизительно точными, ибо проверку прошла незначительная часть населения. У нас анализ на СПИД тоже добровольный, более или менее методично обследуются лишь так называемые "группы риска": проститутки, гомосексуалисты и наркоманы. Но и эта методичность очень условна, ибо люди, относящиеся к названным категориям, свою принадлежность к ним, как правило, не афишируют, да и для принудительного анализа нужна санкция прокурора, а ее дают лишь в особой ситуации. Есть проект — возможно, он будет принят — требовать проверку на вирус у иностранцев, приезжающих в страну более чем на три месяца, — мера тоже крайне ненадежная, так как для передачи инфекции вполне хватит и одной ночи.

Самое страшное, на мой взгляд, заключается в том, что смерть передается предельно приятным способом, тем самым, которым зарождается жизнь, и я не думаю, что в ближайшее время мои соотечественники захотят себя в этой деятельности серьезно ограничить.

Есть у нас и другие проблемы — скажем, крайний дефицит шприцев одноразового пользования, недостаточное производство презервативов и т. д.

Ты совершенно прав — именно информация наиболее эффективна в борьбе со СПИДом, по крайней мере, из тех средств, которыми человечество сегодня располагает. Но ты напрасно думаешь, что открыто говорить о половой жизни нам запрещает философия или еще какая-то область идеологии. Тут скорее традиция, в которой, на мой взгляд, много разумного; вряд ли театр двух актеров нуждается в большом количестве зрителей. Чем больше рассуждают о половых отношениях, тем меньше удовольствия они доставляют, — ведь и в хорошей прозе подтекст волнует нас больше, чем текст. Любовь, лишенная тайны, становится работой, а то и обязанностью…

Угроза страшной эпидемии заставила нашу печать назвать своими именами все, что необходимо. Подробные и точные статьи о СПИДе публикуются регулярно. Центральное телевидение, ведущее передачи на всю страну, пропагандирует презерватив, хотя делает это не столь наглядно, как, например, датский телеэкран, где мужчина и женщина демонстрируют этот полезный инструмент в действии. Словом, информация о СПИДе ни для кого не является тайной.

Вместе с тем, я, к сожалению, не заметил, чтобы она оказывала серьезное влияние на нашу жизнь.

Существует очень характерная русская пословица: "Пока гром не грянет, мужик не перекрестится". Для огромного большинства моих соотечественников гром еще не грянул — для них СПИД это то, о чем пишут в газетах, от чего умирают в далекой Америке, что, возможно, и станет реальной опасностью, но очень не скоро. Печать сообщает, что выявлено около ста заболевших и инфицированных, из них подавляющее большинство иностранцы — эта цифра кажется крохотной в стране с населением почти в триста миллионов человек. Словом, жизнь идет, как и шла.

Ты предполагаешь, что клиентов проституток возбуждает игра со смертью. Может быть, тут есть и иная психологическая причина — желание максимально использовать свободу случайной любви прежде, чем размах эпидемии наглухо забьет эту дверь?

Видимо, у легкомыслия имеется еще один мотив: почти религиозная вера в могущество современной науки. Слова медиков об их бессилии воспринимаются как своеобразное кокетство — мол, покривляются, попугают, но наверняка что-то придумают.

Словом, при всем уважении к информации и презервативам, я не испытываю особого оптимизма. И не могу исключить, что человечество медленно втягивается в период, который, возможно, когда-нибудь назовут эпохой СПИДа.

Мне кажется, задачу писателя в этой ситуации ты определил очень точно:

нам надо защищать больных людей, и без того страдающих от ущемления их человеческих прав. Надо объяснить, что СПИД не кара за грехи, а слепая змея, готовая ужалить каждого. Надо вызвать сочувствие и к взрослому, которому предстоит жизнью заплатить за любовь, и к ребенку, виновному лишь в том, что пять лет назад его мать стриглась у парикмахера, который плохо продезинфицировал ножницы.

А самое главное, наверное, вот что. Жестокость сама подобна СПИДу и так же распространяется, как эпидемия, с той разницей, что подавляет в человеке не иммунитет, а совесть — тоже могучий защитный механизм. Жестокость, направленная против больных, потом неминуемо обернется против здоровых. Массовые убийства Гитлером евреев и славян вполне закономерно привели к истреблению девяти миллионов немцев. Вряд ли будет ошибкой утверждать, что человечество выжило только потому, что в решающие моменты чувство сострадания оказывалось сильнее чувства самосохранения. Надеюсь, мы выдержим и проверку СПИДом…

А теперь перейду к твоему второму вопросу.

Итак, почему советские туристы, попав в Швецию, спешат на порнофильм? Видимо, по той же причине, по которой шведские туристы в Венеции стремятся прокатиться в гондоле, а в Грузии посмотреть национальные танцы. Каждого нормального человека в гостях интересует то, чего дома нет. У нас порнофильмы не крутят, порножурналы не издают — вот мои сограждане и хотят посмотреть, что это такое.

Вероятно, у поляков причины те же самые.

Что касается японцев, мне ответить сложнее — в Японии я не бывал. Но если мои заочные представления об этой своеобразной стране верны, трудолюбивые японцы пытливо следят за всеми достижениями Европы и Америки, дабы сразу перенять все прогрессивное и в электронике, и в строительстве, и в прочих сферах деятельности. Видимо, они идут на порнофильмы с целью выяснить, нет ли каких-нибудь технологических новшеств и в этой сфере индустрии, чтобы в случае чего первыми приобрести лицензию. Боюсь, их ждет разочарование: здесь, как и в географии, Колумбу места не осталось — все великие открытия уже позади…

Официальное отношение к порнографии в нашей стране плохое — она запрещена законом. Общественное мнение совпадает с официальным: голосов в защиту порнографии я не слышал даже в домашней обстановке. Те же люди, которые с любопытством смотрят порнофильм в кинотеатре в центре Стокгольма, будут протестовать против его демонстрации в центре Москвы, опасаясь, что молодежь узнает сразу слишком много нового и юный мозг не выдержит такого количества агрессивной информации.

Как отношусь к этому я?

Я писатель и, уже в силу профессии, радоваться запретам в искусстве не могу, кроме нескольких неизбежных: проповедь насилия, войны, ненависти к другим народам, на мой взгляд, столь же преступны, как убийство или воровство. Вероятно, порнография к этим крайностям не относится и в законодательном запрете не нуждается.

Тем не менее к этому роду деятельности я отношусь негативно по причинам вполне практическим.

Каждый год миллионы молодых людей в нашей стране кончают среднюю школу. Все они обязаны знать, чем отличается ямб от хорея, а дактиль от амфибрахия. Многие и знают. Но тысячи и тысячи из них никогда в жизни не откроют сборник стихов. Им объяснили технологию стихосложения, но не открыли красоту поэзии.

Я против порнографии потому, что она, как мне кажется, убивает любовь. Эротика прекрасна и в литературе, и в кино, и в живописи. А порно больше походит на инструкцию по эксплуатации мотоцикла: вот так двигаются рычаги, вот так поршень входит в предназначенное ему гнездо. Должен ли человек всю эту механику знать? Конечно, должен. Но ведь даже в технике любовь отличается от ремесленного секса — у актера, играющего по вдохновению, всегда меняются способы воздействия на зрителя.

Может ли половой акт быть предметом искусства? Конечно, может, и становился не раз, и в литературе, и в живописи, и в кино. Но почему то, что прекрасно в эротическом фильме, вызывает только брезгливость в порнографическом?